Шаг влево, шаг вправо

Конечно, заглубленный бункер для наблюдателей готов еще не был, под него только копали яму, зато наш окопчик со вчерашнего дня разительно изменился — полночи саперы в свете прожекторов одевали его быстро твердеющим бетоном. К утру опалубку еще не сняли, но от хлюпающей глинистой жижи под ногами осталось одно воспоминание. Оптику на бруствере заменили на более сильную. Увеличили и забетонировали нишу под пульт управления — теперь в ней стояло что-то вовсе несусветное, испещренное почему-то иероглифами. Прокопали крытый эвакуационный ход в ложбинку за пригорком. В окопчике появился кривой отнорок, оканчивающийся хорошо оборудованным отхожим местом. Генеральский окоп.

А в двухстах метрах перед бруствером, как и вчера, возвышался правильный линзовидный холм с крутыми склонами и пологой вершиной, совершенно неуместный в этих краях, по-прежнему неприятно блуждали по его поверхности размытые цветовые пятна, и по-прежнему зиял в его склоне обращенный к нам круглый черный зев, похожий на уходящий в гору железнодорожный туннель.

— Пора разобраться, что это за дыра, — Максютов указал на туннель. — Есть предварительные мнения? Вход? Ротовое отверстие?

— Все, что угодно, — сказал Топорищев.

Максютов не обратил на него внимания. По-моему, он давно махнул на Топорищева рукой. Свой вопрос он адресовал руководителю инженерной бригады.

Тот как-то сразу приосанился и даже стал казаться выше ростом.

— Пустим технику — узнаем.

— Отлично. Вам карт-бланш в выборе. Что у нас пойдет первым?

— Многоцелевой робот «Кэгон» фирмы «Мицубиси». Интеллектуальная модель повышенной защищенности для работы во вредных средах. У нас их три штуки.

— Не слышал о таком. Он шагающий?

— Да.

— Шестиногий?

— Нет. На двух ногах. Но может преодолевать подъемы и спуски до пятидесяти градусов. Способен даже лазать по стенам при наличии на них выступов. Наивыгоднейший путь выбирает сам.

— Полевые испытания проводили?

— Я и проводил. Изделие соответствует спецификации.

— Если упадет — встанет?

— Разумеется. Можно показать.

— Не нужно. Давайте его сюда.

Ох, как он был красив, этот японский «Кэгон», подвезенный в ложбину за окопчиком на грузовичке и выбравшийся из кузова самостоятельно! Невероятно красив и почти так же чужд, как Монстр. Несмотря на двуногость, в нем не было ничего человеческого — этакая тускло блестящая металлическая многоножка, поставленная торчком на пару мощных, как у страуса, птичьих конечностей. Коленками назад. Титановые, с цветами побежалости от полупрозрачного защитного покрытия сегменты вставшего на дыбы кольчатого червя, как видно, умели поворачиваться вокруг оси, и из каждого сегмента, кроме верхнего, служащего, похоже, головой, торчала пара суставчатых манипуляторов. Сейчас все они были сложены на «животе» робота — ну точно жук, притворяющийся дохлым. Испещренный иероглифами гибрид страуса и дохлого насекомого. Но все равно — красавец.

Оператором при «Кэгоне» был все тот же Паша. Громила, массивный убивец с дискантом вместо инфразвукового баса. Сегодня перед ним не было никаких рукоятей управления роботом, не считая обычной компьютерной «мыши» на специальном планшете, и он не знал, куда девать свои чудовищные руки. Рычаги бы трактора ему, да и то с условием обращаться осторожно.

— Задание не меняется? — вопросил инженерный босс. Он улыбался. Сейчас красавец «Кэгон» покажет себя! Уж он покажет!..

Неуверенно заулыбался и Паша-оператор. Понятно. Пожалуй, я тоже какое-то время был бы счастлив, управляя такой штуковиной. Детское счастье владения педальной машиной, дребезжащим самокатом на шарикоподшипниках, надсадно тарахтящим мопедом… В каждом из нас зарыт пацан, глубоко ли, нет ли.

— Ничего не меняется, — сказал Максютов. — Проникнуть в туннель, пройти сто метров без сбора образцов — и сразу назад. Телесъемка в трех диапазонах. Полный анализ физических условий. Больше ничего.

— Паша, тест.

Где-то под громадной лапой Паши шевельнулась «мышь». Робот тоненько пискнул, затем заурчал, негромко загудел, повращал сегментами туловища, поочередно подвигал всеми манипуляторами снизу доверху, снова сложил их на брюшке на манер дохлого жука, замолк и с минуту оставался неподвижен. Затем поднял и опустил правую лапу, следом левую. Присев, потоптался на месте, словно петух, взгромоздившийся на курицу. Замер.

— Тест окончен. Паша, программа.

Снова невидимое движение «мыши» в волосатой лапе. И — отпущена «мышь». На планшете пригрелась, спит.

Птичьи лапы пришли в движение. Титановые когти на растопыренных пальцах глубоко вминались в почву. Робот легко взял подъем на бугор и уверенно, не потратив лишней секунды, перемахнул окопчик одним гигантским махом. Все, не исключая громилу оператора, разом присели. Когтистая лапа стремительно прочертила полукруг над нашими головами, сверху посыпался мусор. На фуражку Шкрябуна упал ком глины. «В следующий раз ведите робота в обход окопчика, — негромко, но веско сказал Максютов. — Если Монстр по нему шваркнет…»

Топорищев фыркнул.

Наращивая скорость, «Кэгон» рванул к туннелю.