Шаг за грань (СИ)

— Но и сидеть так бесконечно мы не сможем. Рингер посадит своего человека и перенесёт столицу в другой город. А мы… а мы просто сидим в уютной, весьма экзотической тюрьме. Новый король даже оставит нам почётный караул, чтоб мы не прервали своё заключение.

— Пока время есть. Надо посмотреть, от кого огораживается Рингер. Может проблема решится сама собой, или появится более насущная.

— Чем ты расстроена дочь? — Филипп иногда играет с Юлианой, переходя на официальный тон.

— Не могу найти общий язык с Голосом Крепости, отец. — с той же интонаций проговорила принцесса.

— Не удивила, маги уже сколько столетий пытаются, — в нотках короля проскочила мягкость, первый не выдержал установленного официоза.

Юлиана поняла, что смогла заинтересовать отца, иначе он продолжил бы держать маску отчуждённости. Почувствовал, что неспроста принцесса озадачилась проблемой.

— Крепость меня понимает. Выполняет мои указания, рисует магические картины с видом Мадэна и окрестностей, может даже отвечать жестами, кивает, руками показывает. Но упорно говорит на языке предков. Как можно понимать язык, но не уметь говорить на нём? — Выпалила Юлиана на одном дыхании.

— Вы говорили Андрей и Крепость общались на одном языке? — уточнил Филипп.

— Да, они о чём-то разговаривали. Кстати, когда мы увидели его первый раз, он говорил на незнакомом языке, Лагот даже выдал амулет-переводчик.

— Язык при первой встрече, тот, на которым общался с Крепостью?

— Не знаю, в лесу он сказал только несколько фраз, я их даже не запомнила. Но Лаготу Андрей сказал, что с Крепостью говорил на родном языке.

— Надо было задержать его, и принудить к союзу. — пробубнил Филипп, когда дочка упорхнула вниз, в Крепость.

Король медленной походкой прошёлся по тронному залу и выглянул в окно. Вдалеке ненавистные захватчики возводят второй вал, по всем правилам осадной фортификации, с палисадом, рвом, кольями и прочей атрибутикой.

— Кого же вы боитесь? — спросил он вполголоса ни к кому не обращаясь. Последнее время король стал частенько разговаривать сам с собой.

Глава 17

Скоро покинем последний очаг цивилизации и углубимся на территорию распаханных полей и ухоженных садов. Предстоит завтрак, быстрая пробежка по магазинам и «пора-а-а в путь дорогу…», через два дня будем в лагере. А там ещё немного и чек-пойнт…

Позавтракать решил, как белый человек, за столом, в таверне. Зал забит до отказа, если это виртуальная реальность, то у автора плохая фантазия — текстуры и сценарий от харчевни к харчевне примитивно скопированы, рандомно воткнутые нюансы ситуацию не спасают. Сесть за стол мне точно не судьба, практикуюсь в стоянии перед барной стойкой. Если тут и были стулья, то их уже растащили по залу.

Яичница с луком и салом — идеальное начало дня. Научное название блюда — «холестериновая смерть», не хватает только майонеза. А иногда так хочется отравиться, чем-то вредным. Сало не только поджаренное, нарезанные ломти солёного в прикуску — дополняют картину.

Сало — интересный продукт. Диетологи каждую пищевую молекулу взвешивают, изучают вдоль и поперёк, оценивают энергетическую ёмкость… А тут сплошной концентрированный жир. Свиная липосакция. Звучит противно, но вкусно-о-о. Как говорил старлей с военной кафедры: «сало — сила, спорт — могила». А сам при этом был (или и сейчас где-то есть) худющий, как скелет, словно жена совсем не кормит. Хотя, помня её комплекцию… она его объедала. Точно, пазл сошёлся. Мужик только на сале и держался, настоящий военный, боевая воля к жизни. То-то, на всех пьянках — все пьют, он закусывает.

Вкусно, но мало. Ладно, чувство сытости всегда запаздывает минут на пятнадцать-двадцать, потерплю. Пока догонюсь холодным кисло-сладким морсом. Потягивая из большой железной кружки приятное варево, оглядел зал. Вон Вазилеск с Алиской. Они вообще когда-нибудь расстаются? И во сколько они встали, чтоб успеть занять стол? Поди и не ложились, молодость-молодость… На фоне их чувствую себя стариком. Даже не заметили, что я вошёл, увлечено спорят, наверно, кто в семье будет главным.

Анна… Анютка, сидит печальная, опять глаза готовы наполниться слезами. Надо постоянно быть рядом, отвлекать эту меланхоличку от депрессивных мыслей. Куда она так внимательно смотрит? Проводим прямую по её взгляду и видим местного мужичка с кувшином вина. А рядом маленькая девочка дёргает его за рукав.

— Папа, хватит пить эту гадость, пойдём домой… — Плача молит кроха.

Мужик губит не только себя, но и обрекает всю семью. Сердце сжало тисками. Представляю, как для дочери страшно видеть таким отца.

— Ик… иди домой, я догоню, — абориген, делает три глубоких глотка и вытирает рот рукавом, противно улыбаясь пьяной улыбкой.

А день так хорошо начинался… Ну что же, придётся восстанавливать вселенскую справедливость, Анне настроение, себе чувство морального удовлетворения.