Шаг за порог

«Только зря запасы изведешь — вмиг высохнет!»

Вблизи «волосы Пеле» и правда можно было принять за паутину — если, конечно, сумеешь вообразить паука, способного устлать белесым волокном многокилометровую площадь, — и равнину, и поднимавшиеся за ней скалы. Хрупкие нити громко хрустели под подошвами, а когда беспечная Даша наклонилась, попытавшись их потрогать, — выпрямилась с окровавленными пальцами.

«Осторожнее! — запоздало предупредил спутников трутень. — Это же стекло!»

Ближе к скалам в паутине начали появляться разрывы, через которые торчали треугольные черные камни. Чем выше и круче становились склоны, тем больше делались такие проплешины, и к моменту, когда отряд вошел в глубокое, узкое ущелье, стеклянные волокна исчезли вовсе.

«Повязки пока не снимайте! — предостерег тем не менее подопечных «Артем». — В воздухе еще могут быть мелкие частички этой дряни!»

Голосом — персонально для Тимура — он команду не продублировал, но юноша и сам не торопился расстаться с тканью на лице.

Жара резко спáла, и на контрасте Настя даже почувствовала легкий озноб. Одновременно навалилась дикая усталость: словно организм вдруг решил, что все испытания остались позади, и настойчиво потребовал заслуженного отдыха.

«Никакого привала! — упредил вопрос девушки, а быть может, и не ее одной, монстр. — Осталось не так уж и далеко. И если они решатся напасть — то именно здесь!»

«Сеятели? — поняла Настя. — Ты их чувствуешь?»

«Пустыня фонит так, что вообще ничего не разобрать. Но вздумай я устроить на нас засаду — выбрал бы для нее именно это место».

«Полагаешь, они осмелятся?»

«У них просто нет иного выбора. Загнанная в угол крыса втройне опасна… Кстати, а вот и она!»

Остановившись, трутень указал рукой вперед. Но Настя и сама уже увидела, как метрах в сорока от них из-за валуна выступил еще один «Артем», разве что одетый по-другому — в стандартную «ковчеговскую» униформу.

Скрестив руки на груди, сеятель заступил дорогу отряду.

40

Планета Новая Земля, ничейные территории, двадцать четвертый день за Порогом

С минуту два «Артема» молча взирали друг на друга. Затем «Борисов»-трутень расхохотался.

— Что, мысли путаются? — выговорил он, отсмеявшись — вслух и по-русски. — Или ты настолько слаб, что даже не способен донести их напрямую? Как же ты тогда посмел встать у меня на пути, сеятель?

— Не велика заслуга — мысленно переорать фон пустыни, — покачал головой его оппонент. — Если это все, что ты можешь, трутень — ты не пройдешь!

— Незачет! — хмыкнул «наш» монстр. — Чтобы сработало это жуткое заклинание — непременно нужно взмахнуть колдовским посохом и от души тряхнуть седой бородой! Ни того, ни другого у тебя нет — значит, нет и власти!

— Зато есть кое-что другое, — прищурился сеятель.

Он поднял руку — и в следующий миг с вершины скалы, служившей стеной ущелью, сорвался немаленьких размеров камень.

На долю секунды на лице трутня мелькнула тень напряжения, но тут же черты его снова разгладились. Монстр тоже вскинул руку вверх — и та стремительно вытянулась, достигнув в длину не менее полутора десятков метров. Ловко перехватив камень на подлете, «Артем» отшвырнул его далеко в сторону и смерил было победоносным взглядом своего двойника, но не успел произнести ни слова — сверху уже летело еще несколько каменюк.

— Укройтесь где-нибудь на всякий случай, — буркнул трутень подопечным и Тимуру, выбрасывая вверх вторую руку.

Подскочив к Насте, Тагаев толкнул ее за ближайший валун и попытался накрыть своим телом. Легко вывернувшись, девушка прижала к земле его самого:

— Идиот! Попадет в меня — скорее всего, очухаюсь, а тебе, если что — хана!

Юноша заскрежетал зубами, но соотношение сил явно было не в его пользу: где уж обычному человеку тягаться с монстром! Даже с монстриком.

Тем временем камни в ущелье сыпались уже градом, да и не только камни: в скалу недалеко от Настиной головы врезался, выбив россыпь белых искр, тупой металлический болт. Кажется, в средние века на Земле такими стреляли из арбалетов. Но это был едва ли не единственный снаряд, прорвавшийся сквозь щит из рук трутня. Те мелькали в воздухе, словно мельничные крылья, и невозможно было понять, по-прежнему их лишь две или уже добрая дюжина.

При этом вовсе не казалось, что отражение воздушной атаки требует от трутня каких-то особых усилий — по крайней мере, его обращенный ко второму «Артему» голос звучал все так же ровно и спокойно:

— Не так плохо, как можно было ожидать от неудачника вроде тебя, сеятель! И где ты набрал столько бойцов?

— В Вагнерсбурге, где же еще, — в тон ему ответил оппонент.