Шаг за рубеж

Правитель всегда имел свой, отличающийся от большинства вкус на дам и свое отношение к красоте, он никогда бы не посмотрел на Мэнди, если бы увидел ее в толпе. Было стыдно говорить такое вслух, но в тот день он не сразу распознал в ней представительницу слабого пола. Однако после многих дней в мужском обществе, после опасных ситуаций и разочарований, после страха за собственную жизнь и жизни своих подданных женское общество стало настоящей отдушиной. Подарком.

Безусловно, за годы совместного проживания с супругой Райан полюбил ее. Мужчина уважал Кейдс, понимал, что не посмеет увлечься другими женщинами – и вовсе не только из-за того, что опасался женских слез и расправы от вспыльчивой жены, наделенной силой рослого мужчины, но и потому, что после не сумел бы уважать сам себя.

В конце концов, он сдерживал порывы в юности и в первые годы совместной жизни. Почти всегда успешно. В то время, когда леди еще была незнакомой и пугливой девицей, когда она боялась супруга, когда она запирала двери в свои покои и не пускала никого из слуг Гринтри. Форесты преодолели слишком многое, чтобы Райан позволял себе, взрослому мужчине, поддаваться сиюминутному порыву. Ладно бы перед лордом предстала красавица, которой раньше свет не видывал…

Но в Амадинллин было что-то притягивающее. В иные, тянущиеся слишком долго минуты женщина казалась удивительно родной, словно была одной крови, кем-то из Форестов, дальних и давно позабытых. Родственницей, которую много лет не видели, возможно, не встречали и вовсе, но твердо знали, что она существует. Кем-то, про которого помнили и которому в момент долгожданной встречи, несмотря ни на что, всенепременно радовались.

Разговоры про духов не отталкивали Райана. Он не верил в магию, не очень-то надеялся на молитвы и существование самих Богов, хоть исправно посещал Храмы, вносил необходимые пожертвования на благо священнослужителей и выполнял ритуалы. Потому что так полагалось, а посвящать время думам мужчина не любил. К тому же в Гринтри скорее верили в семью, в урожаи и природу, в сплоченность и наследственность, чем во что-то другое. И немного в лекарей. Разумеется, еще и в удовольствие, хорошее настроение и домашний уют, который был невозможен без многочисленного потомства и зверья.

Да, Райана уже обвиняли в том, что он заклинает животных, но это была не более чем глупая и ничем не подкрепленная ложь. Зверье и правда относилось к правителю по-особенному, как и к Лассу, и в юные годы к Аалии – лишь Клейса природа обделила умением договариваться, – но это объяснялось иначе. Всего лишь привычка, необходимость проживающих в самой лесистой местности, добрый нрав, ощущение безопасности рядом друг с другом, взаимоуважение, но никак не магия. Впрочем, наличие духов, тем более тех, которые указывают путь, отрицать правитель не мог. Он ни разу в жизни не терял направления, всегда твердо знал, куда ему идти, чтобы выбраться из леса, обойти болота и овраги, не столкнуться с хищниками и передвигаться легко, словно ветви, кусты, трава и листья помогали ему ступать, а не вставали на пути. Быть может, его тоже вели какие-то духи?

Все Форесты, которые жили до него, нередко оставляли свой след в истории, а значит, не могли пропадать вмиг и навсегда. Глупость. Как человек, который совершил немало деяний, умирает и больше ни на что не влияет? Райан пару раз ловил себя на мысли, что предки и в самом деле могли быть тем самым существом или явлением, которое называют духами, и вести своего потомка, когда ему это требовалось. Но после правитель вспоминал, что подобные мысли, как ему говорили, появились в Ферстленде вместе с торговцами и путешественниками, которые имели удовольствие побывать в Новых Землях. Лорд понимал, что духи и вера в них – это навязанное чужое мнение, которое понравилось именно своей необычностью. Райан запрещал себе посвящать этим думам слишком много времени в обычные дни и теперь, после встречи с Амадинллин, у него появилась возможность снова погрузиться в непривычный мир и проникнуться его идеологией. Не в ущерб самому себе.

Может быть, увлечение духами и новой культурой он перепутал с увлечением женщиной?

Так или иначе, беседы были интересны мужчине, разные точки зрения приводили к спорам и даже ссорам, и лорд, скучая по родне, советнику и жене – единственным людям, которые всегда могли противостоять ему, чувствовал ни с чем не сравнимое удовлетворение. Он не искал намеренно повода повздорить, однако с удовольствием развивал спорные моменты и наслаждался нежеланием Амадинллин уступать лорду только потому, что он знатен и богат.