Шаг за рубеж

– Не стану, – согласился Арло, и тогда второй – детина на голову выше его, еще совсем молодой, не старше Винсента, смотрящий на вожака преданным взглядом, – тоже разжал руки.

– Я предлагаю тебе два варианта – выколоть ему глаз, так и быть, один, не хочу, чтобы он превратился в еще большую обузу, или отрубить пальцы. На руке, на любой по твоему выбору.

Легкого пути не предвиделось, чего бы себе ни надумал Арло. С одной стороны, он мог бы порадоваться, что ни одно из наказаний не коснется его самого, а с другой – сделалось дурно только от одной мысли, что придется участвовать в выкалывании глаза или отрубании пальцев. Причем первое казалось отвратительнее, писарь сомневался, что сумеет когда-либо совершить такое.

Винсент, который все это время превосходно держался и только сверлил полным ненависти взглядом Роула, потерял самообладание. Он обрушил проклятия на головы Культа Первых и особенно их главаря, нашел в себе силы начать вырываться вновь и бросался глупыми угрозами, ни одну из которых не в состоянии был выполнить.

От того, что вечно разумный и кажущийся сильным друг потерял над собой контроль, стало еще страшней. Арло закрыл лицо руками, он не мог смотреть на Винсента. Думал, хотел потянуть время, надеясь, что тогда, как бы подло это ни звучало, Роул сам сделает выбор и сам исполнит приговор, но нет.

– Ты уже выбрал?

Арло продолжал молчать. Он чувствовал, даже слышал, какое напряжение висело в воздухе. Винсент не прекращал выкрикивать проклятия, и Роул решил, что лучше всего заткнуть строптивца силой. Друга писаря бросили на землю и несколько раз ударили, чтобы тот перестал мешать разговору. С каждым глухим звуком и вырывающимся из северянина хрипом писарь вздрагивал.

– Мне долго ждать твоего решения?

– Я не… Я не знаю. – Флейма, не переставая, била мелкая дрожь, колени тряслись, и теперь, поскольку его никто не держал, он боялся, что упадет. – Я не могу.

– Если ты не можешь выбрать одно наказание, значит, исполнишь два.

– Нет! Не надо, прошу вас! Прошу, не надо так с ним! Мы все поняли. Мы больше не станем бежать, прошу вас!

– Выбирай! – Роул шагнул к писарю, и Арло упал на колени, не переставая молить о пощаде, но заслужил этим только пинок. – Выбирай! Не выберешь, я все это сделаю с тобой! Выбирай сейчас! Так что? Глаз? Пальцы? Что? Что?

– Пальцы! Я выбираю пальцы! – закричал в ответ писарь.

Винсент, который еще ворочался на земле, замолчал. Главарь кивнул, Виллингпэриша подняли и поставили на колени. Конечно же, Флейм не ожидал, что все произойдет так быстро. Он видел, как принесли доски, как притащили топорик, совсем небольшой и узкий, как вокруг собралась толпа…

Винсент страшно кричал в тот день. Он кричал так, что у Арло стыла кровь и писарь несколько раз едва не лишился чувств. В некотором смысле это даже было хорошо – его наказание в виде побоев ждало мужчину сразу после исполнения приговора друга, но ничто уже не воспринималось так остро. Арло даже казалось, что он не находится в собственном теле так, как обычно, – то ли он летает где-то рядом, то ли надел на себя доспехи и, хоть их и сминают, они защищают хозяина от боли. Принимают часть на себя.

В качестве меры устрашения остальных беглецов Роул приказал писарю сделать ожерелье из пальцев Винсента и повесить на шею трусливому жителю Новых Земель. Все время, пока Арло, неумело орудуя толстой иглой, нанизывал раздробленные конечности друга на нить, его не переставало выворачивать. Еще двое суток Флейм не мог смотреть на еду, на друга, вниз, где болтались пальцы, и не смел проронить ни слова. Он не глядел вокруг и предпочитал проводить как можно больше времени с закрытыми глазами.

Виллингпэриш, который должен был ненавидеть писаря за мерзкий поступок, вел себя смирно. Он не пререкался с Роулом, только смотрел на главаря с ненавистью, не проявлял никакого участия и интереса к происходящему. Лекарь сразу же прижег, обработал и перевязал правую руку юноши – Культ Первых не желал, чтобы их жертвы скончались от заразы или чего-то еще, пока на то не будет отдельного распоряжения. Да, стоило отдать им должное – лекари с особым рвением следили за тем, чтобы люди были жизнеспособны. Назвать живыми тех существ, в которых превратили часть товарищей по несчастью, писарь бы не смог при всем желании, но они не были и мертвыми.

Прошло не меньше трети цикла, когда Винсент наконец подал голос и односложно ответил на вопрос о самочувствии. В тот раз их оставили в телеге, как обычно связанными. Пальцы сопровождали Флейма, но все время прятаться в темноте было невозможно, теперь мужчина учился не обращать на них внимания. Почти всегда получалось.