Шаг за рубеж

Единственное, что позволяло Арло не отправиться в чертоги Бога Мучений, – осознание того, что он сделал верный выбор. Винсент, хоть и не говорил этого прямо, был левшой. Левой рукой он поправлял волосы, левой рукой затягивал обтрепанный шнур штанов, ею же хватал еду. При культистах он старался не выдавать своей тайны, контролировал движения и хорошо работал и правой, предпочитал ею хвататься за оружие, а от Арло перестал скрываться еще в той крепости. Лучше бы они так там и остались…

После короткого «да» Винсент молчал почти сутки, Арло продолжал спрашивать его раз за разом.

– Нет, – лорд вновь отвечал коротко и лишь тогда, когда рядом не было их мучителей. Они, довольные тем, что усмирили главных зачинщиков, и убежденные, что опасность побега миновала, теперь позволяли себе оставлять связанных на несколько минут в одиночестве. Чаще всего, когда отходили к костру за новой порцией похлебки или мясом. А порой поболтать с приятелями или для того, чтобы стерпеть выволочку от недовольного всем и вся в последние дни Роула, тогда приятное одиночество для пленников растягивалось. На темнокожего спутника приятели давно перестали обращать внимание.

Писарь уже смирился, что больше он ничего не услышит, но приятель продолжил:

– Они ненавидят нас. Им нравится чувствовать власть. Они хотят нас унижать и истязать потому, что мы лорды. Мы знатные, мы недостижимы для них, мы богаты и воспитанны, мы сильны, а они – жалкое отребье. Они те, кто пригоден, только чтобы служить нам и не более, им не стать мудрецами и не приблизиться к нам. Убирать за лошадьми и оттирать полы – их удел. Они понимают это и потому пользуются любым шансом, чтобы отомстить.

– Тише, Винсент! Тише, они услышат… Как твоя рука? Я хотел попросить у тебя прощения, я не хотел… Не хотел этого. Я не хотел делать этого, выбирать и всего остального. Мне было страшно, и я… – А что именно сказать в оправдание трусости, Арло придумать не смог. – Мне жаль.

– Если бы ты не выбрал и не сделал, что они требовали, они бы придумали что-то другое. Повеселее. Они мстительные отродья, сорвавшиеся с цепи псы, которым выпала возможность поквитаться. Они прикрываются благой целью, но на деле же наслаждаются тем, что мы в их власти. У нас нет рядом стражи, нет наших рыцарей и наших стен. Оружия и того нет. Они отлавливали нас как диких зверей и сажали в клетки, они били нас, как вонзают в плоть медведя копья, чтобы развлечься. Они заставляют нас нападать друг на друга, стравливают, чтобы посмотреть, как мы, словно псы, приученные рвать плоть, станем сражаться им на потеху ради куска мяса! Чтобы посмеяться над тем, в кого мы превращаемся. Этот ритуал – глупость, прикрытие, оправдание для других… Мы – вот их цель. Мы должны страдать потому, что родились теми, кем родились. Потому что мы – это мы. Мы – их развлечение.

Винсент говорил и говорил, пока рядом не было врагов, а Арло не мог понять, к чему ведет его спутник. Быть может, другу, уставшему молчать, хотелось поговорить хоть о чем-то. Выговориться и выплеснуть обиду.

– Они не отпустят нас, Арло. Нас не станут продавать, никакого выкупа не будет. Нас не отпустят, даже если мы не будем им нужны. Даже если мы не потребуемся для этого глупого ритуала – над нами продолжат издеваться. Пока мы не помрем от ран и не иссохнем. Они постараются продлить нашу агонию.

– Я уверен, что ты ошибаешься. – Писарю давно пора было бы согласиться и принять неизбежное, но он упорно продолжал утверждать, что скоро пленники обретут долгожданную свободу. Ему мало кто верил, и хуже всего, что теперь в первую очередь приходилось убеждать самого себя.

– Ты знаешь, что я прав. Ты и сам все давно понял, но продолжаешь противиться.

– Но что ты можешь с этим сделать? Что ты предлагаешь?

– Мы попробуем бежать снова. Но в этот раз мы все продумаем и предусмотрим. И мы найдем подходящее время. Пока же мы будем вести себя смирно и притворяться, что стали их ручными псами.

Арло согласился вновь попробовать бежать, но на самом деле понимал, что они никогда этого не сделают. Винсент серьезно пострадал, им уже объяснили, что нельзя идти против похитителей и чем это чревато, а страх перед повторением наказания был сильнее страха неизвестности и кончины, которая могла и не состояться. Северный лорд нуждался в поддержке, его надо было успокоить и обнадежить, что лорд и сделал.

Роул, как и другие культисты, был бесконечно доволен собой. Флейм слышал, как вокруг говорили, что отряд изрядно задержался и передвигается медленнее хромой клячи, но уже совсем скоро прибудет на место, где братья и сестры культистов уже должны ожидать их прихода в лагерь. Мучители обсуждали лордов и леди, радовались не только всему имеющемуся для ритуала, но еще больше возможности утереть нос знати. Винсент не ошибся.