Шаг за шагом

Александр единственный, кто в этом не участвовал, дабы не взирать на это безобразное безумие и не травмировать свою морскую стармеховскую душу. Но он тоже был абсолютно русским и, несмотря на свой колоссальный опыт поломок и ремонтов, тоже верил в то, что чудеса случаются. Поэтому позволил нам попытаться, взяв с нас обещание, что хуже, чем сейчас, мы постараемся не сделать.

Во время ремонта он почти постоянно находился в своей каюте. Нет, не совсем постоянно – пару раз пытался выйти, но видя, чем мы занимаемся, как и из чего созидаем, запирался в каюте снова. Что-либо советовать нам было бесполезно. Три измазанных мазутом и исцарапанных деталями яхты курсанта, с безумным блеском в глазах, что-то мастерили без чертежей и понимания конечного результата. К удивлению Александра, восхищению и восторгу команды (сам я тоже в очередной раз офигел от своей везучести), «медный таз», грозивший накрыть нашу практику исчез. Оно заработало!

При ремонте использовались детали из строительного магазина, пластиковые хомуты и деревянная палка в количестве одной штуки. Скотч у нас был, но мы его не использовали. Как сказал Александр, проведя швартовые испытания (это когда не отходят от пирса), «собрали из говна и палок», но работу принял. Он был (есть сейчас и пусть будет и дальше) очень скуп на высокие оценки, но его своеобразная интеллигентность не позволяла озвучивать низкие оценки. Поэтому все наши старания, точнее результаты стараний можно было прочитать в выражении лица и поведении. А может всё это я сам себе придумал.

Да, то, что мы сваяли выглядело не идеально, если заглянуть внутрь, а снаружи – как новое. Оно надёжно отслужило нам всё остальное время (10 дней, >100 морских миль), постоянно испытывая повышенные нагрузки. Вероятно, оно послужило ещё и после нас, но я очень надеюсь, что эту нашу очень надёжную, самолепную систему, всё-таки, поменяли на нормальный исправный механизм.

Считаю, что умение соорудить, сваять или починить что угодно из подручного материала, без внешние помощи и консультаций, на своё разумение, страх и риск – это показатель выживаемости. У нашей команды он оказался достаточно высоким.

Практика мне понравилась. Кроме того, что я научился управлять яхтой и был сертифицирован на звание «дейшкипера» (это когда только днём, только в хорошую погоду, не дальше 20 морских миль от берега (на таком расстоянии берега с яхты не видно) и на яхте не более 24 метров (это что-то крейсероподобное)), я привык быть и жить на яхте. Во время практики я неофициально и, как-то негласно, но большинством голосов, был назначен «держателем «общака»» и на роль кока. С этим повезло не только мне, но и команде. Ничьё пищеварение не нарушил. Никто не жаловался. На камбузе никаких роковых ошибок зафиксировано не было. Они были, но не роковые и на пищеварении не отразились. Процесс пищеварения, по отзывам команды, если и отличался от обычного, домашнего, то только в лучшую сторону.

В остальном, если следовать пословице «Не ошибается тот, кто ничего не делает», то, судя по количеству ошибок, я сделал очень много. Моё покаяние после окончания практики, в котором я начал перечислять свои, незамеченные другими ошибки, было прервано едва я дошёл до трети. Все решили, что отсутствие полной информации о содеянном мною, благотворно отразится на их дальнейшем спокойном сне. Так всегда по жизни – моя полезность не обнуляется, но очень нивелируется моими ошибками. Свои ошибки я всегда исправляю сам. Считаю это очень хорошим качеством. А более подробно яхтенную практику я описал в книге «Калининградские хроники» (пока только электронной, но бесплатной и общедоступной). Поэтому копировать её сюда не буду.

А ещё Александр нас научил, что «жизнь заканчивается, как только отдан последний швартов и начинается выживание». Очень правильно и это высказывание можно применить к любому перемещению из точки А в точку В.

Когда вернулся с практики. Жена недели две смотрела на меня очень настороженно, а потом спросила, «И что мне с тобой таким делать?». Я немного изменился. Я попробовал яхтинг, мне он понравился. Всё как хотел. А вот то, что я изменился, этого не предполагалось. Я тоже не был готов к этим изменениям, но они произошли. Точнее не то, что изменился я сам (сам на себя снаружи не глянешь), а то, как изменилось моё восприятие окружающего мира.

Мы (люди) очень часто изменения себя интерпретируем как изменение того, что нас окружает. Это важно, но сейчас хочется рассказать не про это, а про следующее моё желание – про восхождение на Эльбрус.

И наконец – основные части моего повествования про Эльбрус и мои восхождения. На момент написания их было два.

Эльбрус. Первая попытка