Шагай, пехота!

В тот день четыре раза ходили в атаку бойцы, но все без толку. Мы потеряли почти половину личного состава. И я лишний раз убедился, что прямолинейная тактика лобового штурма укрепленных позиций не может принести успеха, если не подавлено большинство огневых средств противника.

Ночью переправился на западный берег Северского Донца и наш штаб. На другой день командир полка приказал возобновить атаки, и снова мы не смогли выбить немцев с высот. Да, в то тяжелое время немало было просчетов в организации и ведении боя. Иные командиры, не считаясь с потерями, бросали бойцов в атаку ради сиюминутного тактического успеха.

22 мая Изюм был освобожден двумя другими полками 343-й стрелковой дивизии. Но и наш полк сыграл свою роль в этом: мы не дали возможности противнику, окопавшемуся на высотах, прийти на помощь гарнизону города.

В те дни стало известно, что Указом Президиума Верховного Совета СССР учрежден орден Отечественной, войны I и II степени. По указанию комиссара полка в подразделениях были проведены политинформации, посвященные этому событию. Забегая вперед, скажу, что я получил орден Отечественной войны I степени лишь год спустя, за форсирование Днепра. А к 40-летию Победы, в апреле 1985 года, мне, как и всем фронтовикам, имевшим ранения, был вручен еще один такой же орден.

23 мая армейская группа Клейста соединилась в 10 километрах южнее Балаклеи с частями 6-й армии Паулюса, окружив наши войска на барвенковском выступе. Из окружения 29 мая вырвались лишь 22 тысячи наших бойцов и командиров. Так неудачей закончилась майская наступательная операция нашего Юго-Западного фронта.

343-я стрелковая дивизия получила приказ закрепиться на оборонительных рубежах юго-западнее и западнее Изюма и не допустить к нему противника. Наш полк конец мая и первую декаду июня занимался совершенствованием позиций, вел разведку врага.

Запомнилось это время еще и тем, что в пойме Северского Донца, в лесу, где располагался полк, были несметные полчища комаров. Они не давали нам покоя ни днем ни ночью, и многие бойцы и командиры ходили с распухшими лицами.

Как-то в один из июньских дней в штаб полка пришел командир 1-го батальона старший лейтенант Николай Абухов. Он получил от матери письмо с известием о гибели на фронте двух его братьев. Выслушав Николая, все мы долго сидели молча: слова утешения тут были мало полезны. Нарушил тишину старший оперуполномоченный особого отдела старший лейтенант В. С. Зеленин:

— Крепись, комбат, — сказал он. — Ты — сильный человек, тебя бедой не согнешь. А вот письмо это хорошо бы опубликовать в нашей дивизионной газете. Слова матери, идущие из глубины души, станут сильным агитзарядом…

Все согласились с предложением Зеленина, и вскоре в «Героическом походе» были напечатаны проникновенные строчки:

«Здравствуй, дорогой мой сынок!

Сокол мой родной, фашисты убили твоих двух братьев — Гришу и Мишу. Как мне ни тяжело, но прошу тебя, отомсти врагу, сын мой. Будь, дорогой, героем и еще крепче бей гитлеровских гадов. Помнишь, Гриша тебе писал, чтобы бил врага без пощады. Выполняй завет твоего погибшего брата, даю тебе на это мое материнское благословение. Пусть рука твоя не знает промаха, пусть глаз твой будет меток, а сердце не дрогнет. Отомсти им, гадам, за муки народа, за твоих братьев. За нас, дорогой сын, не беспокойся. Поскорее только разбейте проклятого Гитлера и возвращайтесь домой с победой. Целую. Твоя мать А. К. Абухова».

Но не суждено было ей увидеть и третьего своего сына, Николая. В жестоком бою в Сталинграде и он геройски погиб. Но об этом я расскажу в следующей главе.

Глава 3 Герои волжской твердыни

12 июня 1942 года 343-я стрелковая дивизия, совершив за неделю 350-километровый марш, влилась в состав 21-й армии, которая вела оборонительные бои на волчанском направлении. Полк занял оборону на рубеже Дегтярное, Максимовка. Тут и произошла наша первая встреча с войсками 6-й немецкой армии Паулюса.

30 июня ее ударная группировка перешла в наступление из района Волчанска на Острогожск, прорвала оборону 21-й и 28-й армий и за два дня боев, к исходу 2 июня, продвинувшись на 80 километров, вышла в район Старого Оскола и Вологконовки. Часть соединений нашей 21-й армии, в том числе и 343-я стрелковая дивизия, оказалась в окружении.

Мы, конечно, не знали тогда общей картины событий на фронте 21-й армии и, если говорить честно, то и о других полках нашей дивизии нам ничего не было известно: связь со штабом дивизии прекратилась после того, как мы получили приказ на отход с прежних позиций.