Шагай вперед, мой караван... (СИ)

- Давид, все предварительно разузнав, взял направление к юристу по линии бракоразводных процессов.

- И что же?

- Мы обстоятельно изложили ему ситуацию, заполнили все необходимые бумаги. На некоторых из них Инга, по моей просьбе, уже расписалась.Сегодня Давид отправил их почтой в суд.

- Ну и слава Богу. Эту эпопею, наконец-то, можно будет считать закончен- ной.

- Только после того, как я узнаю, что негодяй понес заслуженное наказание. Юрист сказал, что в таких случаях брак безоговорочно признается недействитель- ным, а лицу, совершившему подлог и обман государства, раз и навсегда перекрывается въезд в страну.

- Это что-нибудь изменит в нашей жизни? - прищурясь, спросила Лана.

- Да. Изменит. Я не умею быть таким как ты. Христова заповедь: “Если тебя ударят по одной щеке, подставь другую”, не для меня.

Лана не успела ответить. Неожиданно зазвонил телефон.

- Кто это может быть так поздно? - встревожилась она, но, подняв трубку, просияла, услышав милый голосок дочери. Однако в следующий момент выражение ее лица снова изменилось. Мало что понимая, Левон, сдвинув брови, смотрел на жену, слушая ее сбивчивый, взволнованный монолог.

- Что!? Улетаешь?.. Куда?.. Когда?.. Как завтра!.. С кем?.. Час от часу не легче. Может объяснишь, зачем тебе это понадобилось посреди семест... - Лана запнулась и, разом все поняв, мгновенно успокоилась. - Я тебе завидую. Ладно. Ладно. Только, умоляю, звони сразу, как долетишь, и вообще, при каждой удобной возможности. А оттуда сразу сюда. Обещаешь? И все-все расскажешь. Ну, счастливого тебе пути и мягкой посадки. Целуем. Ждем. Пока, лапонька. Будь осторожна.

Лана не могла сдержать счастливую улыбку и только головой качала. Левон молча ждал.

- Извини, сейчас все объясню. Я сама никак в себя не приду, - наконец сказала она. - По части сюрпризов наша младшая дочь непревзойденный мастер. Позавчера привезла сестре эту сумасшедше дорогую божью коровку на колесах, от которой та в миг забыла обо всех своих невзгодах. Попутно вышвырнула из дома этого наглеца. Еще и сутки не прошли, как умчалась обратно, а она уже огорошивает новым сюрпризом - завтра утром наша Виктория вылетает в Индию. Как тебе это нравится? - торжествующим тоном объявила Лана. И, не давая мужу опомниться, продолжила: - Спроси, зачем. К самому Саи Бабе!

- Наши дети уже выросли и повзрослели, а ты все такая же, какой была в год нашего знакомства, - сказал Левон с осуждением. - И в сказки про святых и волшебников веришь с тем же энтузиазмом. Я в твоего Саи Бабу и в чудеса, которые он якобы творит, не верю, а потому и восторгов твоих не разделяю. Человек есть то, что он есть. И не надо так упорно искать в нем скрытый смысл. Он, как любая тварь на земле, рождается, вырастает, размножается, стареет и погибает, чтобы уступить место следующему, удобрив на последок собою землю. Вот и весь сказ.

- Эх, Левушка, Левушка. - Во взгляде Ланы, устремленном на мужа, было сочувствие и упрек. - Столько раз мы с тобой на эти темы беседовали, столько подтверждений ты получил - от меня, от Вики, от ушедшей матери - и ничто тебя не переубедило. Ты нацепил себе на глаза шоры и не хочешь их снимать. Видно, тебе так легче жить.

- Вот подцепит твоя дочь, не дай Бог, в этой грязной стране какую-нибудь страшную болезнь, тогда я посмотрю, как ты запоешь.

Лана погасила бра в изголовье и легла, повернувшись к мужу спиной.

Заранее заказав по телефону такси, Вика со Стивом вышли на рассвете. От Беркли до Оклэндского аэропорта они доехали за каких-нибудь 15 минут. Зато в Терминале их продержали больше часа. Из-за угрозы терроризма не только багаж, но и всех пассажиров долго и нудно проверяли по одному - прощупывали, просвечивали, а иных даже заставляли раздеваться. Наконец, их впустили в самолет. И хоть перелет предстоял утомительнейший - целые сутки в пути, с двумя посадками в Нью-Йорке и Лондоне, Вика радовалась, как ребенок, не веря в свое счастье.

- Вот наболтаемся. - Она блаженно откинулась на высокую спинку неудобного, тесного кресла.- На год назад и на год вперед.

- Что до меня, так я собираюсь беспробудно спать всю дорогу, - заявил Стив с серьезным видом и, подложив под голову маленькую подушечку, демонстратив- но закрыл глаза. Но через минуту медленно приоткрыл один глаз, лукаво скосив его на Вику.

-Ах так!- Она сделала вид, что сердится и, достав из сумочки свою неизменную Беллу Ахмадулину, положила книжку на откидной столик.- Тогда я буду всю дорогу читать.

Он взял изящный белый томик с золотыми узорами, повертел его в руках.

- Что это?

- Стихи. Все равно ничего не поймешь. Они на русском языке.

Зажав томик между ладонями, он прикрыл глаза и просидел так в полной неподвижности несколько минут. Потом, устремив затуманенный взор вдаль, проговорил:

- Хорошие стихи. Душу будоражат. Написаны женским сердцем и нервами. И с нею в соавторстве творили оттуда, - он указал подбородком вверх. - Я имею ввиду, к ней подключались.

Вика смотрела на него с интересом.

- Ты хочешь сказать, что...