Шагая над бездной. Хозяйка неба

Диар молчал почти минуту. Вопреки всему, что было между ними с Ламилией в прошлом, он чувствовал, что сейчас для неё изменилось слишком многое. Она смотрела на него иначе - словно на врага. Да и интуиция твердила, что идти с ней никуда не стоит. К сожалению, просто так ответить отказом он не мог. Кому угодно, но не Лами, с которой прожил под одной крышей, в одной постели больше двух лет. Ведь если она переступила через обиду, гордость, и лично появилась во дворце, да ещё и помощи просит, значит она действительно в отчаянии.

- Ладно, Лами. Идём, - выдохнул он. - Только у меня очень мало времени.

- Я тебя не задержу, - в голосе девушки послышалось нечто похожее на облегчение. - Гасер в антарии. А та стоит в переулке у восточного входа на дворцовую площадь. Пешком десять минут.

- Долго, - отмахнулся Ди, самовольно взяв её за руку и направившись к выходу. - Поедем на моей антарии. Доберёмся быстрее.

Лами не стала спорить, но за всё время, пока кронпринц Семирской Империи вёл её за собой по коридорам дворца, не поднимала взгляда от пола. По пути им встретилось не так уж много людей, но каждый встречный провожал столь странную парочку удивлённым взглядом. Всё же с девушкой Его Высочество здесь ещё не видели - бывшая невеста не в счёт.

- Почему на нас так смотрят? - не выдержав, спросила Лами, когда они вышли на широкую, освещённую фонарями площадку, где разместилось не меньше двадцати самых разных антарий.

- Не обращай внимания, - отмахнулся Диар, направляясь к своей серебристой железной подруге.

На её боках красовались большие золотистые эмблемы императорского рода, что являлось своеобразным пропуском на любых постах и кордонах. Обычно Ди предпочитал менее приметные виды транспорта, но сейчас у него просто не было времени на объяснения с дворцовой охраной или патрульными.

Несмотря на поздний час, в этой части столицы оказалось довольно светло. Здесь никто не думал экономить на уличном освещении, потому и людей, гуляющих вокруг фонтанов на площади, было немало. Несмотря на объявленное в стране военное положение, жители столицы не отказывали своим привычкам и любви к поздним прогулкам, а антарий на улицах встречалось даже больше, чем обычно.

- Почему тут столько народу? - спросила Лами, когда они огибали площадь по широкой дуге.

- Так всегда было, сколько себя помню, - хмыкнул Диар. - Я в детстве тоже любил гулять тут с мамой вечерами. В это время включают все двадцать пять фонтанов, которые днём по большей части прячутся под землёй, чтобы не мешать движению антарий. Можно сказать, что эта площадь - самое любимое место прогулок местной молодёжи любых сословий.

Ламилия не стала отвечать. Просто отвернулась к стеклу, делая вид, будто заинтересована причудливой архитектурой очередного фонтана, подсвеченного сиреневыми фонариками. Но Ди всё равно чувствовал обиду бывшей девушки, да и прекрасно понимал её причины. Он никогда не рассказывал ей ни о своём происхождении, ни о прошлом, ни о родственниках. Говорил, что сирота, что его родителей убили имперцы. Каково ей было принять тот факт, что два года она жила с наследником всей Семирской Империи?

 До места они добрались довольно быстро. Как и говорила Лами, её антария стояла в одном из переулков на восточной стороне от площади. Домики здесь были старыми, но красивыми. Когда-то давно в этом районе располагались исключительно особняки аристократов, но уже давно эти шедевры архитектуры стали обыкновенными гостиницами.

Остановив антарию на заднем дворе одной из них, Диар повернулся к бледной и всё больше нервничающей Ламилии, и хотел уже спросить, куда двигаться дальше, но в этот странный момент она особенно тяжело вздохнула, подняла на него виноватый взгляд и почему-то прошептала «прости». А в следующее мгновение резко вытянула руку из сумки и выплеснула в лицо сидящему рядом мужчине какую-то резко пахнущую жидкость. Сама девушка сразу же прикрыла лицо платком и поспешила покинуть антарию. Диар хотел было выйти за ней, спросить, что произошло, но... не смог сдвинуться с места. Он чувствовал, как наливаются тяжестью его веки, как медленно уплывает сознание. Реальность перед его глазами всё сильнее затягивалась тёмным густым туманом. И последнее, что он запомнил перед тем, как окончательно потерять сознание - это чьи-то грубые руки, глухие голоса и ощущение укола на шее.

***

Рассвет я встретила одна на пустой тренировочной площадке, расположенной на заднем дворе особняка. Проснулась ещё до того, как Селима явила миру свои первые лучи, и больше не смогла сомкнуть глаз. Страшный сон, заставивший меня едва не кричать, напрочь отбил любое желание засыпать снова. Меня трясло, а перед глазами стояла одна и та же картина: Ди, прикованный цепями за руки - фактически висящий на этих самых цепях, и несколько гарданцев, методично отрабатывающие на нём удары.