Шагая по пустыне…

Но как ни хорошо в глубокой тени, пора продолжать путь дальше. Теперь нам предстоит вновь ехать через выжженную солнцем желтую пустыню. И без дороги. Есть только сухое русло, оставленное весенними потоками да летними ливневыми дождями. Ровное из мелкого гравия ложе потока извивается в обрывистых бережках с саксауловыми зарослями. Иногда оно разбивается на несколько узких рукавов, и тогда внимание напряжено до крайности, чтобы успешно проскочить узкий коридор, не застряв и не поцарапав машину. Иногда же рукава сбегаются в один широкий, подобный отличному асфальтовому шоссе поток. Впереди нас далекие сиреневые горы Чулак, перед ними едва заметная зеленая полосочка тугаев реки Или, еще ближе — белые пятна такыров. Вокруг каменистая пустыня, черный щебень, покрывающий землю, редкие саксаульнички, никаких следов человека, суровое величие, простор и тишина.

Редкими и радостными розовыми шапками мелькают цветы. Где-то там внизу русло должно сомкнуться с такырами, по которым идет проселочная дорога. Беспокоит мысль: а что, если не дойдя до такыра, кончится сухое русло и нам придется разыскивать путь через рытвины, камни и кустарники. Выдержат ли покрышки колес и рессоры легковой машины?

Иногда мы останавливаемся, бродим по сухому руслу между кустиками саксаула. Вот по земле ползет муравей — крошка кардиокондиля. Стремительная вода недавнего бурного потока занесла его жилище слоем земли не меньше, чем на десяток сантиметров. Но муравьи-крошки пережили наводнение, отсиделись в подземных камерах, потом откопались и сейчас налаживают жизнь. Я склоняюсь над их гнездом и вздрагиваю от неожиданности. Совсем рядом, расставив в стороны лапы и широко раскрыв желтую пасть, замерло какое-то небольшое чудовище. Тело его покрыто морщинистой кожей, на месте глаз мрачные впадины. Несколько мгновений я в изумлении рассматриваю незнакомца, пока догадываюсь, в чем дело. Легкомысленная жаба, влекомая инстинктом расселения и поисками новых стран, отправилась вместе с дождевым потоком в путешествие в неизведанные края в пустыню. Видимо, до этого она мирно жила в одном из заболоченных ключиков в горах Богуты. Но дождь быстро закончился, поток высох, облака разошлись в стороны, растаяли, на голубом небе засверкало солнце, наступила жара, и бедная жаба, страдая от сухости и жажды, так и застыла с раскрытым ртом. Солнце быстро превратило ее в мумию, сохранив позу предсмертных мучений. Где ей было добраться к воде! Отсюда до реки Или не менее пятнадцати километров. К тому же и норы, в которые можно было бы прятаться на день, все забило илом.

Не посчастливилось бедной путешественнице!

Нападение поденок

Сегодня мы проехали совсем немного, каких-нибудь тридцать километров, и опять остановились на берегу озера Балхаш. Здесь все кусты казались сизыми от множества облепивших их поденок. Нежные стройные поденочки не взлетали при нашем появлении, а тихо сидели на ветвях. Возле них летали птицы и копошилось множество пауков, муравьев, ящериц.

Погода в этом году стояла необычная. Конец мая, а жарких дней еще не бывало, перепадали дожди. Мы часто зябли и грелись у костра.

Я терпеливо переносил похолодание, так как знал, что скоро наступит жара и мы будем мечтать о минувшей прохладе. К тому же с холодом легче справиться: теплее одеться, погреться возле костра. А когда царит испепеляющий зной и нет нигде тени, что тогда делать? Куда спрятаться, когда нет более сил переносить жару?

Сегодня к вечеру небо заволокло тучами. Стих ветер и потеплело. Озеро застыло, стало как зеркало. Очень далеко над горизонтом шла гроза и полыхали молнии. Угомонились крачки. Не было слышно и цокания козодоя. В наступившем молчании чувствовалось какое-то неопределенное чувство тревоги. А когда стало темнеть, послышался легкий шорох крыльев, тучи поденок поднялись над озером и ринулись на берег. Это родилось новое поколение.

Вначале мы ретиво отмахивались от наседающих на нас насекомых. Потом, признав свое поражение, спрятались в палатки.

Поденки будто обезумели. Они нападали на все, что возвышалось над землей. Им будто непременно нужно было усесться на что-то твердое. Земля почему-то не подходила для этой цели. Стоило только на секунду высунуться из палатки, как они мгновенно обседали со всех сторон, щекотали кожу, забивались в волосы, заползали в уши, в нос. Рта нельзя было открыть ни на секунду. Белая палатка была вся покрыта ими. А что стало с брезентом, который покрывал кузов машины! При свете электрического фонарика он представлял собой необычное зрелище, и от множества прижавшихся друг к другу насекомых казался лохматым. Одни поденки сидели неподвижно, другие пытались усесться, разыскивая свободное место. Но его не было.

Ночью за горизонтом долго полыхали молнии. Но гроза прошла стороной, лишь иногда крупные капли дождя падали на крышу палатки.