Шаггаи

Быстрее, чем мысль, после я преодолел ужасную необъятную пропасть между Ктинилом и лишенным света, плохо изученным Мтурой, откуда кристалловидные разумные существа направили меня к самому краю межпространственных бездн. Там наконец я узнал от субъекта из светящегося газа, чье имя было Зжрий, что Тот, кого я ищу, обитает на Шаггаи, кошмарном и гибельном Шаггаи, основном мире в угловом пространстве, чью ядовито-зеленую поверхность даже самый доблестный из путешественников не смеет посетить. Я слышал о странном и опасном Шаггаи те наиболее жуткие легенды, что нашептываются относительно этого призрачного мира ужасного мрака, но никогда даже в моих самых смелых мечтах я не мог и вообразить отважиться углубиться туда. Но сейчас у меня не было иного выхода, и теперь я проецировал свою сущность сквозь бесконечное пространство и время к мрачному Шаггаи.

* * *

Когда я приблизился к Шаггаи, он лежал, купаясь в невыносимом блеске изумрудного пламени двойных солнц — мрачный и пустынный шар голого серого камня, наполненный черными кислотными морями и противными континентами, покрытыми зарослями ползающей и вампирской плесени. Там в странной метрополии из холодного серого металла обитает зловещая разумная раса — инсектоиды, о которых даже древние записи ничего не упоминают.

Некоторое время я плавал над огромными проспектами из грубого металла, переполненными шумными, многоногими ордами, которые текли вокруг основания колоссальных и невыразимых пилонов и шаровидных куполов, которые лежали голые и стерильные под пронзительным блеском зеленых солнц. С раннего утра бесчисленные орды хитиновых членистоногих раскрывали свои большие сверкающие крылья, как яркие полотна, покрытые опалами, и кружились огромным облаком около отверстия, которое служило порталом с поверхности земли, исчезая в нем множественными потоками.

В центре каждого мегаполиса возвышались наклонные плоскости металлических пирамид. Некоторая прихоть или интуиция подсказали мне не останавливаться здесь, чтобы исследовать то, что лежит внутри этих маленьких пирамид, так как то, что я ищу, находится не здесь, в этих наполненных илом городах. Поэтому я пролетел вдаль несколько лиг, скользя над лишайниками, пульсирующими черными морями и сверкающей грязью. Наконец я увидел сооружение неизмеримо более громадное, чем любое из тех, что я наблюдал на Шаггаи. Оно возвышалось, одинокое и безлюдное, на мертвом плато в регионе северного полюса, и из-за его невероятной и странной необъятности, которая бывает у многих гор, я сразу понял, что это и есть жилище Того, кого я искал, — Дом Червя, скрывающий секрет чернейшей тайны туманных страниц Пнакотикских рукописей.

На усыпанной холодными черными кристаллами равнине я опустился. Большая часть пирамиды возвышалась надо мной, как геометрическая гора, но была обширнее, чем сама Вурмитхадрет, самая чудовищная структура, взращенная интеллектом, на планетах, известных мне. От ее огромных плоскостей исходила холодная угроза, перед которой моя душа робела в ледяном страхе, но я не смел колебаться, как какой-то устрашенный неофит, стоя на самом пороге тайны, которая вот уже множество циклов терзает меня. И собрав все свое мужество, произнося безмолвную молитву Тсатоггуа, я спроецировал свою бестелесную сущность вглубь пирамиды.

Сквозь стены невероятной толщины, созданные из металла очень прочного и неизвестного мне, я прошел, воспарив в полной черноте над колоссальной бездной. Внутренняя часть металлической горы была огромной гулкой пустотой, разверзшейся над колодцем таких невероятных размеров, что он казался бездонным… и даже находясь в путах охватившего меня страха, я задавался вопросом: за толстыми стенами из этого ультрателлурического металла находится — ничто?

Здесь снизу дул сырой, холодный ветер, по воле которого невидимые крылья несли мой астральный разум через зловоние, как дыхание ухмыляющихся упырей или смрад чешуйчатых и прокаженных шантаков, которые питаются отвратительными веществами. Эта вонь склепа была более ужасна, чем то, что источает бурлящая черная слизь, где отвратительные и изначальные шогготы купаются и разлагаются. И все мои чувства были поражены этим ветром из ямы.

Наконец, при слабом свечении, которое источалось гнилостной и растущей на мертвой плоти плесенью, я осознал чудовищные и дикие пиктограммы, которые были начертаны на внутренних стенах титанической пирамиды. При этом тусклом синем свечении я обнаружил, к своему удивлению, что могу частично познать огромные символы, ибо они были подобны глифам первобытных Тхуу-йааа, начертание которых сохранены в некоторых из древних записей, хранящихся на охраняемой Целено.