Шагги Бейн

Такси выехало из маленького пыльного поселка, и вскоре они уже мчались по четырехполосному шоссе. Шагги знал: эта дорога ведет в центр города. Теперь он смотрел в окно, запоминал маршрут, готовясь к долгому пути домой пешком. Они проехали мимо средней школы, потом мимо нескольких регбийных полей и, наконец, мимо черной пустоты безмолвного озера. Дальше за окном мелькали незнакомые ему места.

Водитель выбрал не нижнюю, а верхнюю дорогу, словно в направлении из города. Эта дорога напоминала проселочные, будто город, дойдя до края отведенных ему просторов, изверг ее за свои пределы. Дорога была недоделана. Слева за деревянными заборами и незасеянными газонами стояли развернутые фасадами от дороги, недостроенные дома «Баррат девелопмент»[133]. Справа простирались невозделанные поля, темные и пустые. Водитель, видимо, хорошо знал дорогу, потому что он поглядывал назад и улыбался мальчику в белом галстуке.

– Ты такой нарядный. Едешь на вечеринку? – спросил он, улыбаясь в зеркало.

– Да, типа того. А еще я думаю, важно всегда выглядеть наилучшим образом.

Водитель рассмеялся.

– А где ж твоя ма – на той же вечеринке?

– Надеюсь, – пробормотал Шагги.

– Не рано тебе в твои годы одному-то ездить? – сказал он. – У меня сынок твоих лет. Тебе ведь лет двенадцать? Он у меня любит ездить спереди и играть с моей рацией.

Шагги было только одиннадцать, но приписанный водителем год внушил ему больше уверенности, а потому он не ответил. Ему показалось забавным, что в зеркале ты мог видеть только глаза или только рот водителя, но никогда рот и глаза вместе.

– Хочешь сесть спереди рядом со мной? – предложил в зеркале рот, растянувшийся в широкой улыбке.

Такси остановилось не на перекрестке и не на светофоре, а неведомо где на широкой пустой дороге. Шагги посмотрел на недостроенные дома слева и ровные поля справа. Если он хотел привести мать домой в целости и сохранности, то, видимо, выбора у него не было – только делать то, что ему сказали.

Водитель сказал, чтобы Шагги вышел. Передняя дверь слева открылась. В передней части салона с левой стороны у этих черных такси не было сиденья, только пол, укрытый ковриком. Он встал на коврике, на котором валялись вечерние газеты, старое пальто и полупустой пакет с сэндвичами. Шагги попытался не смотреть на еду. Хлеб был рыхлый, с корочкой, но он так проголодался, что и такой бы съел.

– Ну садись. Здесь тебе получше будет. – Водитель расчистил место для мальчика. Он взял сэндвич. – Хочешь? – спросил он. – Здесь только масло и кусочек консервированной ветчины.

– Нет, спасибо, – вежливо ответил Шагги, пожирая глазами недоеденный сэндвич.

– На, возьми, – сказал водитель, протягивая сэндвич. – Я аж отсюда слышу, как у тебя в животе урчит. – Шагги взял сэндвич. Хлеб стал влажным от масла, и Шагги пытался есть медленно, но лагер бродил в его животе, и он поймал себя на том, что глотает большие куски соленой ветчины. Ломоть ветчины был таким толстым и сочным, что куски прилипали к нёбу.

Даже стоя на коленях, Шагги не доходил до плеча сидящего человека. Взглянув поверх толстого сэндвича, он подумал о том, что этот водитель ничуть не похож на его отца. Лицо этого было добрее, в уголках глаз – морщинки от привычки улыбаться. На его шее висела серебряная цепочка с распятием, и это неожиданно успокоило Шагги.

– Это рация, – сказал водитель, показывая на трубку, похожую на электрическую бритву. Он нажал кнопку на корпусе. – И вот – можешь болтать, что душа пожелает, если хочешь. На этом канале тебя услышат только дальнобойщики и одинокие сердца, которые едут с ними. – Водитель улыбнулся ему, показав прямые зубы, и Шагги подумал, что ему хотелось бы познакомить этого человека, который угостил его сэндвичем, с Агнес.

Водитель снова опустил ручник, и такси помчалось по темной дороге. Шагги отбросило к стеклянной перегородке.

– Опа, парнишка, держись за что-нибудь!

Левой рукой он обхватил мальчика за талию, удерживая его в багажном пространстве.

Они ехали по неосвещенной дороге. Шагги старался не есть сэндвич слишком быстро. Ломоть ветчины был толстый и такой соленый, что щипал десны. Водитель вдруг сказал ему:

– Это случается чаще, чем ты думаешь. Я говорю про брошенных детишек. – Он повернулся к Шагги и улыбнулся. – Я с этим часто сталкиваюсь, с мамашами и папашами, которым так приспичило в бар, что дети вынуждены сами о себе заботиться. Бедные создания.

Шагги доел сэндвич. Он заставил себя не слизывать масло с пальцев.

– Понравилось?

Шагги кивнул и вежливо ответил:

– Да. Огромное спасибо.

Рука водителя все еще обнимала мальчика, чтобы тот не упал.

Человек доброжелательно рассмеялся.

– О, огромное спасибо, – повторил он, как довольный попугай. – Ты вежливый малец, правда?