Шагги Бейн

На ее лице сменилась череда вымученных, натянуто-беззаботных улыбок. Когда он поднялся на ноги, оказалось, что он на добрых две головы выше нее. У него была кожа черного ирландца[75], настолько забронзовевшая, что грязь и масло на ней становились почти незаметными. Его шея сбоку была обожжена и сморщена – последствия взрыва на шахте, а линия волос сзади обрела странную асимметрию. Но он все еще был привлекателен. Это вызвало у нее волну ненависти.

– Ваша Коллин дома? – спросила она.

Джеймси настороженно оглядел ее. Его глаза остановились на ее джемпере с глубоким вырезом.

– Пустое это дело – обманывать обманщика, – без обиняков сказал он. – Вы чего хотите?

Агнес опустила глаза. Руки у него были грубые и мозолистые.

– Я хотела попросить вас об одной услуге.

– Ааа, вот как. – Теперь он улыбался, как улыбались мужчины, которых она знала. Его острые зубы были направлены внутрь, как у акулы.

– Я голову сломала, – сказала она. – У меня проблемы с моим мальчиком. С младшим.

Его лицо снова окаменело. Он разглядывал ее тело.

– Это да, что-то с ним не так. Вы за ним присматривайте. Слишком уж много о себе воображает. Я видел, он на днях скакал через веревочку. Это нужно пресекать в зародыше.

– Я поэтому и пришла. – Агнес сложила руки перед собой, но он не сводил глаз с ее груди.

– Вы хотите, чтобы мои ребятки его поколотили чуток?

– Нет!

– Такая мальчуковая поколотушка. Закалит его маленько.

– Нет. Это не его вина. Трудно расти без мужчины в доме.

– А что Лик? – Чумазый мужик задумался над собственным вопросом на секунду, но его скривившиеся губы говорили, что он невысокого мнения и о ее старшем. – Так какого хера вам от меня тогда нужно?

– Я просто вижу, какие чудеса вы творите с вашими мальчиками, – вырвалось у нее.

В этом человеке не было жалости. Его суровость, даже по отношению к собственным чадам, была в поселке притчей во языцех.

– Ну и что вы от меня-то хотите?

– Я подумала, может, я дам вам пару фунтов, а вы его возьмете в следующий раз на рыбалку. Или поучите пинать мяч?

По тому, как напряженно задвигались мышцы его лица, она решила, что он размышляет над ее предложением.

– Агнес, мне не нужны ваши деньги.

Агнес почувствовала себя идиоткой. Ей захотелось вернуться к своему пиву, чтобы залить злость и смущение.

– Да. Конечно. Извините, что побеспокоила вас. Я просто подумала. Забудьте об этом.

Она распрямила спину, готовясь перенести свой стыд на другую сторону дороги.

– Постойте. Я же не говорю, что вы ничего не можете сделать для меня.

Большой Джеймси улыбнулся, обнажил свои похожие на ножи зубы. Он сунул руку в масле под грязную жилетку. Провел ладонью по мясистому животу.

После этого с ней долго оставался запах смазки и моторного масла. Его член оказался значительно темнее его тела, словно он его испачкал или, понадеялась она, словно тот затвердел и обесцветился от чрезмерного использования. Он был темный, как куриные окорочка, и ей показалось странным, что он не стал медовым, как остальное тело.

Джеймси был еще тверд, когда застегивал ширинку и ставил Агнес на ноги. Все закончилось очень быстро, и он выпроводил ее из дома Коллин, весь из себя заискивающий и опозоренный. Он действовал как жалкий неудачник, как клиент, который сожалеет, что сделал покупку, но не может вернуть ее продавцу. Он ворчливо сказал, что возьмет ее ребенка в это воскресенье, они будут удить рыбу на канале, в котором полно мусора и щук.

Поначалу Шагги отшатнулся и посмотрел на нее так, будто никогда не слышал идеи хуже. Она тем вечером плакала в ванной, стараясь смыть масло с кожи и чувствуя себя идиоткой. Шагги слышал ее – она в слезах сидела в холодной воде. Она теперь по большей части была трезва, и для него это в лучшую сторону отличалось от ее пьяного «бедная я, несчастная». Он решил проявить интерес к рыбной ловле – что угодно, лишь бы она снова была счастлива.

Он стал планировать, как проведет этот день, составил список, что нужно сделать и что нужно проверить. Он спланировал перекус и одежду, решил, какие вещи положит в свой рюкзак, а какую мелочовку рассует по карманам: сэндвичи с помидорами, игрушечный робот для игры с мальчишками, маленькие пластмассовые очки и рождественский свисток с хлопушкой. Выложив все, что нужно взять, и аккуратно разложив по своим местам, он сел на край кровати, как маленькая терпеливая собачка.

После воскресного завтрака дом напротив начал оживать. Длинноногие мальчишки Макавенни выскочили из двери и принялись грузить пакеты и удочки в кузов отцовского ржавого грузовичка. Френсис принес опарышей в старом ведре из-под штукатурки и закинул его в кузов. Агнес услышала шум и свернула из коридора в спальню Шагги. Она изобразила радостное выражение на лице, посмотрев на потеющего, завернутого в целлофан сына.

– Видишь, я же тебе говорила! – произнесла она, испытывая большее облегчение, чем он.

Шагги не сводил глаз с грузовичка на другой стороне улицы. Он прикоснулся по очереди ко всем карманам водонепроницаемой куртки, как священник во время мессы.

– Я поймаю тебе самую большую в мире рыбу.