Читаем Шаги по осени считая… (сборник) полностью

Пречистенские Ворота. Дорога в рай. Мощёная брусчаткой слов и мыслей…

Гоголевский бульвар, Арбатская площадь, Никитский…

Дворники не успевают сметать листья. Деревья вновь и вновь оставляют на серой промокашке бульваров жёлтые кляксы Осени.

Никитские Ворота. Листки блокнота.

Разбросанные под ногами, исписанные Осенью страницы…

Тверской бульвар, Страстной, Петровский, Рождественский…

Метрономы мётел отсчитывают такты. Листья кружатся жёлтыми нотами. Я перекладываю их на музыку Слов…

Сретенские Ворота. Сретенский бульвар, Тургеневская площадь…

Воздух сладкий, карамельный. Ручкой по блокноту. Ветром по вискам…

Мясницкие Ворота. Шестые по счёту. "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят…" – шестая заповедь. Чистопрудный бульвар…

Тысячи осколков солнца упавшими звёздами сияют в пруду. Ветер ласкает верхушки деревьев. Дышать – не надышаться! Блаженны чистые сердцем…

Покровские Ворота. Покровский бульвар, Яузский…

Бульвары Белого города время согнуло подковой. Окружило счастливым оберегом. Позолотило тротуары и купола…

Яузские Ворота. Москворецкая набережная, Кремлёвская, Пречистенская…

Ворота-повороты. Полёты души…

Изогнутый лук бульваров. Серебряная тетива Москвы-реки. Оттянутая, звенящая. Вечная спутница Времени-стрелы…

Пречистенские Ворота. Дорога в рай. С начала. По кругу – по дуге…

Кружится Осень в объятиях листопада. Он шёпотом напевает ей лучший свой блюз…



Медью отливают кроны деревьев. Вальсом духового оркестра кружит бульвары октябрь. Неспешными парами заполняют танцплощадку осени опадающие листья. Машины, шурша колёсами и раздавленной листвой, суетятся в стылой круговерти города.

Распахнутый плащ мечется мулетой тореро. Лицо искажено гримасой внутренней боли. Он пытается не сорваться на крик. Её тихие возражения заглушают проезжающие машины. Слова сотрясают две плоти…

Он "рубит с плеча", размахивая руками. Говорит что-то резкое, неприятное. Она отшатывается от него, поднимая руки, словно пытается защититься от разящих слов. Но тут же сникает. Её робкие попытки что-то сказать прерываются очередным взрывом бушующего словесного потока, смывающего остатки былых отношений. Дуэт охрипшего тромбона с надтреснутой флейтой…

Колючие восклицательные знаки выстроились частоколом. Вопросительные – покорно опустили головы. Местоимения – вместо имён. Грамматика осени покрылась сыпью многоточий…

Машины равнодушно скользят по бульвару. Ветер тормошит верхушки деревьев. С рекламного плаката улыбаются красивые люди, предлагая приобрести счастье в банке под проценты…

Проехала "скорая", воплем сирены взывая к Всевышнему и людям. Оглушила, ошарашила. Не заметила. Не спасла…

Они стоят полуотвернувшись друг от друга. Он курит. Она теребит сумочку. Лист каштана, словно успокаивая, упал ей на плечо. Она гладит его, лелеет, как последнюю надежду.

Он бросил сигарету, напоследок сказал что-то гневное, круто развернулся и зашагал в сторону метро. Разбившимся бокалом звякнула связка ключей, брошенная к её ногам. Она вздрогнула, выронив лист. Помедлила, и пошла. В никуда…

Матово блестят ключи от брошенного рая. Листья неторопливо ложатся рядом.

Кружатся жёлтые такси по планете. Кружатся медные ноты духового оркестра…



Где прячется Осень-лиса, где живёт? Хочу найти её, приручить, оставить у себя навсегда…

Иду по её следам. Водит меня, рыжая, кругами, запутывает. Прячется. Она везде и нигде…

Ветер разогнал набежавшую тучу. Солнце оттолкнулось от верхушек деревьев и рвануло в небо. Вспыхнула берёза, полоснув по глазам ярко-жёлтым. Краски вновь ожили, встрепенулись, засияли сочностью оттенков. Перламутровое зеркало лужи сморщилось от налетевшего ветра, потемнело, изломало отражение деревьев. Потревоженная сонная листва зашумела, завозмущалась, сбросив на головы прохожих остатки утреннего дождя. Упавший лист жёлтым корабликом пересёк лужу и замер в гавани мелководья…

Рисует Осень кончиком лисьего хвоста тонкие обводы и кракелюр на ладошках кленовых листьев. Всё меньше зелёного. Всё больше пурпурно-гиацинтового…

Развлекаясь, жонглирует ветер листьями на аллее парка. Подбрасывает в воздух десятки трепещущих желто-красных созданий и… не ловит. То вдруг пустит их каскадом, закружит маленьким смерчем, словно гоняется лиса за хвостом. И снова любуется, как листья медленно паря, успокаиваются на потрескавшемся асфальте…

Иду по следам. Ищу…

Спящими лисицами свернулись в клубки рыжие холмики листьев. Их много, не сосчитать. Лисья Осень…

Разгулялся день, распогодился. Висят в недоступной синей вышине, слегка подкрашенные розовым, перистые облака. Растопыренные, с зализанными ветром концами. Как игривые, кокетливые ресницы неба.

Мечется Осень, ищет укромный уголок. Метёт лисьим хвостом по цветникам и газонам, оставляя рыжий след….

Иду, ищу…

Кружит Осень-лиса, убаюкивает. Очаровывает шелестом нот пленительного шопеновского ноктюрна. Ускользает…

Не ручная она. Свободная…

Обязательно тебя обманет. Заворожит. Махнёт хвостом на лесном повороте и… прощай, до следующего листопада.

Она хитрая – Осень-лиса…



Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь и судьба

Необычная судьба
Необычная судьба

Эта книга о судьбе матери автора книги Джаарбековой С. А. – Рыбиной Клавдии Ивановне (1906 Гусь-Хрустальный – 1991 Душанбе). Клавдия прожила очень яркую и интересную жизнь, на фоне исторических событий 20 века. Книга называется «Необычная судьба» – Клавдия выходит замуж за иранского миллионера и покидает СССР. Но так хорошо начавшаяся сказка вскоре обернулась кошмаром. Она решает бежать обратно в СССР. В Иране, в то время, за побег от мужа была установлена смертная казнь. Как вырваться из плена в чужой стране? Находчивая русская женщина делает невероятное и она снова в СССР, с новым спутником жизни, который помог ей бежать. Не успели молодые насладиться спокойной жизнью, как их счастье прервано началом Великой Отечественной войны. Ее муж, Ашот Джаарбеков, отправляется на фронт. Впереди долгие годы войны, допросы «тройки» о годах, проведенных заграницей, забота о том, как прокормить маленьких детей…

Светлана Ашатовна Джаарбекова

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Кровавая пасть Югры
Кровавая пасть Югры

О прозе можно сказать и так: есть проза, в которой герои воображённые, а есть проза, в которой герои нынешние, реальные, в реальных обстоятельствах. Если проза хорошая, те и другие герои – живые. Настолько живые, что воображённые вступают в контакт с вообразившим их автором. Казалось бы, с реально живыми героями проще. Ан нет! Их самих, со всеми их поступками, бедами, радостями и чаяниями, насморками и родинками надо загонять в рамки жанра. Только таким образом проза, условно названная нами «почти документальной», может сравниться с прозой условно «воображённой».Зачем такая длинная преамбула? А затем, что даже небольшая повесть В.Граждана «Кровавая пасть Югры» – это как раз образец той почти документальной прозы, которая не уступает воображённой.Повесть – остросюжетная в первоначальном смысле этого определения, с волками, стужей, зеками и вертухаями, с атмосферой Заполярья, с прямой речью, великолепно применяемой автором.А в большинстве рассказы Валерия Граждана, в прошлом подводника, они о тех, реально живущих \служивших\ на атомных субмаринах, боевых кораблях, где героизм – быт, а юмор – та дополнительная составляющая быта, без которой – амба!Автор этой краткой рецензии убеждён, что издание прозы Валерия Граждана весьма и весьма желательно, ибо эта проза по сути попытка стереть модные экивоки с понятия «патриотизм», попытка помочь россиянам полнее осознать себя здоровой, героической и весёлой нацией.Виталий Масюков – член Союза писателей России.

Валерий Аркадьевич Граждан

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Война-спутница
Война-спутница

Книга Татьяны Шороховой, члена Союза писателей России, «Война-спутница» посвящена теме Великой Отечественной войны через её восприятие поколением людей, рождённых уже после Великой Победы.В сборнике представлены воспоминания, автобиографические записки, художественные произведения автора, в которых отражена основа единства нашего общества – преемственность поколений в высоких патриотических чувствах.Наряду с рассказами о тех или иных эпизодах войны по воспоминаниям её участников в книгу включены: миниатюрная пьеса для детей «Настоящий русский медведь», цикл стихотворений «Не будь Победы, нам бы – не родиться…», статья «В каком возрасте надо начинать воспитывать защитников Отечества?», в которой рассматривается опыт народной педагогики по воспитанию русского духа. За последний год нашей отечественной истории мы убедились в том, что война, начавшаяся 22 июня 1941 года, ещё не окончена.Издание рассчитано на широкий круг читателей.

Татьяна Сергеевна Шорохова

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Непередаваемые прелести советской Прибалтики (сборник)
Непередаваемые прелести советской Прибалтики (сборник)

Вашему вниманию предлагается некий винегрет из беллетристики и капельки публицистики. Итак, об ингредиентах. Сначала – беллетристика.В общем, был у латышей веками чистый национальный праздник. И пришёл к ним солдат-освободитель. Действительно освободитель, кровью и жизнями советских людей освободивший их и от внешней нацистской оккупации, и от нацистов доморощенных – тоже. И давший им впоследствии столько, сколько, пожалуй, никому в СССР и не давал. От себя нередко отрывая. Да по стольку, что все прибалтийские республики «витриной советского социализма» звали.Но было над тем солдатом столько начальства… От отца-взводного и аж до Политбюро ЦК КПСС. И Политбюро это (а вместе с ним и сявки помельче) полагало, что «в чужой монастырь со своим уставом соваться» – можно. А в «уставе» том было сказано не только о монастырях: там о всех религиях, начиная с язычества и по сей день, было написано, что это – идеологический хлам, место которому исключительно на свалке истории…Вот так и превратила «мудрая политика партии» чистый и светлый национальный праздник в националистический ша́баш и оплот антисоветского сопротивления. И кто знает, может то, что делалось в советские времена с этим праздником – тоже частичка того, что стало, в конце концов, и с самим СССР?..А второй ингредиент – публицистика. Он – с цифрами. Но их немного и они – не скучные. Текст, собственно, не для «всепропальщиков». Эти – безнадёжны. Он для кем-то убеждённых в том, что Рабочее-Крестьянская Красная Армия (а вместе с ней и Рабочее-Крестьянский Красный Флот) безудержно покатились 22-го июня 41-го года от границ СССР и аж до самой Москвы. Вот там коротко и рассказывается, как они «катились». Пять месяцев. То есть полгода почти. В первые недели которого немец был разгромлен под Кандалакшей и за всю войну смог потом продвинуться на том направлении – всего на четыре километра. Как тоже четыре, только месяца уже из пяти дралась в глубоком немецком тылу Брестская крепость. Как 72 дня оборонялась Одесса, сдав город – день в день! – как немец подошёл к Москве. А «катилась» РККА пять месяцев ровно то самое расстояние, которое нынешний турист-автомобилист на навьюченной тачке менее, чем за сутки преодолевает…

Сергей Сергеевич Смирнов

Биографии и Мемуары / Проза / Современная проза / Документальное

Похожие книги

Мой генерал
Мой генерал

Молодая московская профессорша Марина приезжает на отдых в санаторий на Волге. Она мечтает о приключении, может, детективном, на худой конец, романтическом. И получает все в первый же лень в одном флаконе. Ветер унес ее шляпу на пруд, и, вытаскивая ее, Марина увидела в воде утопленника. Милиция сочла это несчастным случаем. Но Марина уверена – это убийство. Она заметила одну странную деталь… Но вот с кем поделиться? Она рассказывает свою тайну Федору Тучкову, которого поначалу сочла кретином, а уже на следующий день он стал ее напарником. Назревает курортный роман, чему она изо всех профессорских сил сопротивляется. Но тут гибнет еще один отдыхающий, который что-то знал об утопленнике. Марине ничего не остается, как опять довериться Тучкову, тем более что выяснилось: он – профессионал…

Альберт Анатольевич Лиханов , Григорий Яковлевич Бакланов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Детская литература / Проза для детей / Остросюжетные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза
Ход королевы
Ход королевы

Бет Хармон – тихая, угрюмая и, на первый взгляд, ничем не примечательная восьмилетняя девочка, которую отправляют в приют после гибели матери. Она лишена любви и эмоциональной поддержки. Ее круг общения – еще одна сирота и сторож, который учит Бет играть в шахматы, которые постепенно становятся для нее смыслом жизни. По мере взросления юный гений начинает злоупотреблять транквилизаторами и алкоголем, сбегая тем самым от реальности. Лишь во время игры в шахматы ее мысли проясняются, и она может возвращать себе контроль. Уже в шестнадцать лет Бет становится участником Открытого чемпионата США по шахматам. Но параллельно ее стремлению отточить свои навыки на профессиональном уровне, ставки возрастают, ее изоляция обретает пугающий масштаб, а желание сбежать от реальности становится соблазнительнее. И наступает момент, когда ей предстоит сразиться с лучшим игроком мира. Сможет ли она победить или станет жертвой своих пристрастий, как это уже случалось в прошлом?

Уолтер Стоун Тевис

Современная русская и зарубежная проза