Шаги по воде

Александр вдруг усмехнулся. Неужели действительно читает мысли? Поднялся с дивана и вышел. Взял ситуацию в свои руки. Я слышала, как он наливал воду в кофейник, звякал посудой. Мне казалось, меня щелкнули по носу. Колдун проклятый!

Он вернулся минут через десять с новой чашкой кофе. Поставил передо мной. Принес вторую для себя. Повторил манипуляции с сахаром. Четыре ложки! На меня он больше не смотрел. Были в этом некая нарочитость и ирония – он принял мою игру. И словно говорил: ну что ж, давай поиграем! Установим раз и навсегда, кто есть кто.

Я сдалась первой.

– Александр! – позвала я, и он посмотрел на меня. Его взгляд перевернул мне душу. – Это… женщина.

– Откуда вы знаете? – потребовал он.

– Из ваших слов о том, что молодая женщина любила поддразнивать. В моем сне она… то есть я… звала кого-то за собой и смеялась… И когда вы сказали об этом, я поняла, что испытала тогда. Торжество, злую радость, чувство превосходства. Такое не испытывают к мужчине. Такое испытывают к женщине, у которой уводят мужа. Есть разряд женщин, чувствующих при этом подлую радость. Я думаю, молодая женщина и друг мужа были любовниками. Или собирались ими стать. Она соблазняла его на глазах жены.

Я замолчала. Молчал и Александр.

– И еще… маленькая техническая деталь! – вспомнила я. – Телефонный звонок. Помните, вы говорили, что Елена якобы позвонила мужу и назвала его по имени… спустя пару дней после исчезновения. Звонила женщина, которой могла быть только жена друга. То, что он принял ее за Елену, естественно в его состоянии. Кроме того, это говорит о его невиновности. Он надеялся, что она жива. Хотя у него имелась причина убить жену. Я думаю, он догадывался… или знал. Что-то произошло в лесу в тот последний вечер…

Александр кивнул:

– Он видел, как его жена и друг целовались… А зачем та, вторая, позвонила, как, по-вашему?

– Это был поступок на уровне подсознания. Охотник-язычник съедал сердце врага, чтобы принять в себя его силу и хитрость. Она позвонила, зная, что ее примут за убитую женщину. Она знала об отношениях собственного мужа и жертвы. Она убила не соперницу, она казнила преступницу и нисколько в этом не раскаивалась. Что соответствует ее характеру. Вы ее описали очень красочно…

– Все верно, – отозвался он задумчиво. – Помните, я сказал, что они все лгут. Или умалчивают, что, собственно, одно и то же. Мы с самого начала ставили на мужа… Такие «домашние» преступления совершаются, как правило, членами семьи. Потом на друга – после его признания, что они были любовниками. Более того, Елена дразнила и его тоже – говорила, что все расскажет жене. Он ее боялся. Чем не мотив?

Жена друга-интеллектуала была вне подозрений. По его словам, она ни о чем не догадывалась. Это тоже в ее характере: носить все в себе, не закатывать мужу сцен ревности, а потом ударить. Она прекрасно держалась на допросах, не скрывала, что не любила жертву. Она почти не лгала… Ну, разве только чуть-чуть настораживало ее хладнокровие. Хотя бы ради приличий ей следовало выразить сочувствие. Она допустила лишь одну фальшивую ноту, когда сказала, что, возможно, Елена заигралась, как и в прошлый раз, когда пряталась на даче. Я почувствовал что-то… совсем маленький диссонанс – она не верила в то, что говорит. Но, в общем, ей удалось обмануть меня… со всей моей интуицией. Она бы и полиграф прошла, не споткнувшись. И тут вы…

– Кто вы, Ксения? – спросил он после продолжительного молчания, и я вздрогнула. – Кто ваши родители? Как вы учились в школе? Где росли?

Я пожала плечами. Обида на него все глубже пускала корни. Он приходил ко мне не ради меня самой. Он приходил задать вопрос и получить ответ. Он понял, что я обиделась, и взял мою руку, прижал к своему лицу. Я чувствовала, как дрогнули его губы – он целовал мне ладонь. Сердце колотилось в горле, колени дрожали. Неужели он ничего не чувствует? Он потерся щекой о мою руку. Легко поднялся с дивана:

– Мне пора. Вам нужно хоть немного поспать.

Часы показывали три утра.

В прихожей, испытывая отчаяние, я спросила:

– Почему?

Он сказал, глядя на меня в упор:

– Вы мне очень нравитесь, Ксения. Но я не готов принять на себя вашу карму.

Мне показалось, я ослышалась. Карму? Он сказал «карму»? При чем тут моя карма?

Александр положил руку на мое плечо и сразу убрал. Дверь за ним захлопнулась. Некоторое время я слышала его быстрые шаги – он убегал вниз по лестнице, не подумав вызвать лифт.

Он снова исчез.

– Ну и черт с тобой! – яростно бормотала я, запирая замки. – Пошел вон! Карма! Надо же! Как все просто – не готов, и все! Что не так с моей кармой? При чем тут вообще карма? Что тебе до нее?

Я лежала без сна в раскаленной постели. Какой сон на рассвете после трех чашек кофе и будоражащего присутствия Александра? Мне казалось, я схожу с ума. Мне чудилось, Александр рядом, стоит протянуть руку, и я почувствую ладонью его губы и теплое дыхание. Я переворачивала подушку, сбрасывала одеяло, открывала окно, ходила босиком по полу, пила холодную воду прямо из-под крана. И с трудом подавляла желание позвонить ему и… закричать: