Шаги в бесконечности

— Одного этого пункта хватит на полвека, капитан, — сказал он.

— Верно, — согласился Икаров, — но мы не должны выполнять все. Наша задача будет решена, если мы хотя бы наметим общие пути выполнения программы. Запомни: именно это входит в задачу первых исследователей планеты.

— А кто выполнит остальное?

— Те, кто прилетит сюда позже. В следующий раз на Рутон прибудут тысячи людей и роботов. И наши труды будут для них компасом. Понимаешь?

Робот кивнул. Несколько минут он молчал, усваивая сказанное капитаном.

— С чего начнем завтра? — спросил Энквен.

— Попробуем углубиться в кору планеты, — сказал капитан.

— Металлы, полезные минералы… — начал перечислять Энквен.

— Не только, — перебил Икаров. — Астронавты, высадившиеся на новую планету, обязаны решить задачу на ее прочность. От того, какой ответ дадим мы, астронавты-первопроходцы, зависит — быть планете цивилизованной или же оставаться дикой. Запомни, именно мы должны ответить на вопрос: безопасно людям селиться на планете или нет.

Энквен посмотрел на Икарова.

— Воспитатель не рассказывал мне, как исследуется планета на прочность, — сказал робот.

— Раньше для этого пользовались искусственными взрывами, — произнес Икаров.

— А теперь?

— Теперь анализируют сейсмическую деятельность планеты, вулканы и землетрясения.

Икаров испытывал чувство удовлетворения, видя, как робот впитывает новые для него вещи, в свою очередь усвоенные капитаном совсем недавно в Звездной академии.

На вторую вылазку Икаров и Энквен вышли во всеоружии. Манипулятор был сменен на танкетку-вездеход. На этот раз капитан запланировал пробить в подходящем месте скважину глубиной семь-восемь километров.

— Посмотрим, что делается под коркой этого пирога, — сказал Икаров.

— Проверим начинку, — вставил Энквен.

Икаров махнул рукой.

— До начинки еще далеко, — сказал он.

Танкетка, переваливаясь, медленно передвигалась по пересеченной местности. Путь ощупывали локаторы. Капитан и Энквен смотрели в оба, готовые к любой неожиданности.

Гамма-щуп исправно посылал вниз, в глубь почвы, импульсы, исправно змеились кривые на лентах самопишущих приборов, но графики не вызывали у исследователей особой радости. Да, на пути следования'танкетки имеется кое-что: железо, никель, алюминий. Однако мощность пластов в отличие от месторождения, которое они открыли, когда корабль вращался вокруг Рутона, была незначительна.

Закладывать скважину пока не имело смысла.

Они отъехали порядочно, пульсолет уже скрылся из виду.

— Так всю планету опояшем, — сказал Энквен, который сидел сзади, контролируя приборы.

— Пока ничего стоящего, — бросил капитан, не оборачиваясь.

Вслед за танкеткой ползла двойная тень.

— Алексей Волга говорил мне, что геология отстает от космонавтики. Это справедливо, капитан? — спросил Энквен.

«Разумный вопрос, — подумал капитан. — Только сопоставляя различные мнения, можно прийти к истине. Хорошо, что Энквен понимает это».

— Алексей Волга прав, Энквен, — произнес капитан.

— Геологи плохо работают? — допытывался робот.

— Нет, геологи работают хорошо. Но их наука слишком трудна и обширна, — ответил Икаров. — Первый человек уже вырвался в космос, а геологи к тому времени успели изучить только процентов тридцать поверхности своей родной планеты.

— А в глубину земной коры насколько они проникли к тому времени? — поинтересовался Энквен.

— Всего на семь с половиной километров.

— Царапанье по поверхности, — пробурчал Энквен очень похоже на Ливена Брока.

Капитан, вглядываясь вперед, время от времени бросал взгляды на экран гамма-щупа. Неожиданно кривая, ровными волнами струящаяся на экране, дала высокий пик.

Икаров остановил машину.

— Литий? — спросил Энквен.

Икаров покачал головой.

Вдвоем они отобрали наиболее важные показания приборов, заложили их в калькулятор и вскоре получили решение.

— Под нами залежи полиметаллических руд, — произнес капитан.

— Мощное месторождение, — добавил Энквен.

— Будем пробивать здесь, — решил Икаров.

Они вышли из танкетки и принялись готовить направленный взрыв, который должен был выжечь скважину. Смонтировали высокую треногу. На нее поместили трехтонный контейнер. Энквен легко, словно перышко, вытащил его из танкетки и установил в месте, указанном капитаном.

— Это термоядерное устройство? — спросил Энквен, закрепляя конусовидный контейнер острым концом книзу.

— Да.

— Мощное?

— Если его зашвырнуть вокруг Рутона и взорвать, получится маленькое Солнце, — сказал Икаров.

Закончив монтаж, они отошли за укрытие — массивную гранитную скалу. Икаров прислонился скафандром к неровной поверхности. Энквен выглянул из-за скалы. Включающее устройство уже сработало. Ослепительный, словно солнце, шнур протянулся из конца конуса к девственному грунту Рутона.

Робот смотрел, не отводя глаз. Икаров знал, что Энквен видит многое, недоступное ему, человеку…

В месте встречи плазменного шнура и грунта вспыхнул веерообразный фонтанчик. Шнур, повинуясь программе, расширился. Теперь это был яркий поток света. Неудержимый огонь стремился в глубину, прожигая себе путь.