Шаги забвения

Андрей следом за мной пришёл на кухню и сел на табурет.

– Так жаль, – неожиданно произнёс он.

– Чего тебе жаль? – не понимая сути сказанного, спросила я, продолжая мыть посуду.

– Не чего, а кого. Мне себя жаль, – грустным голосом продолжил муж. – У Игоря такая классная рубашка! Жаль, у меня такой нет.

Да, на Игоре, действительно, в том день была очень симпатичная рубашка голубого цвета с металлическим отливом. И я тоже обратила на неё внимание. Но дело было не в этом. И я отложила в сторону невымытую посуду, позволив себе высказаться.

– Тебе себя жаль? Жаль, что у тебя нет такой рубашки, как у Игоря? А меня тебе не жаль? Мы женаты с тобой уже четыре года, и за это время ты не купил мне ни одного платья, ни одной блузки. Я до сих пор донашиваю те вещи, которые сама сшила ещё в школьные годы! Да что говорить об одежде, у меня даже колготок целых ни одних нет! Все рваные! Будто я нищенка какая-то! А он, видите ли, модной рубашке позавидовал!

– Да, бедный я мужик, – понурым голосом снова произнёс муж, словно не слышал ни слова из того, что я ему только что сказала. – Я даже не могу купить себе понравившуюся рубашку! А жена, вместо того чтобы посочувствовать мне, ещё и отчитывает!

И как можно было разговаривать с этим человеком, когда он думал только о себе? Мои беды не интересовали его вовсе. И я вернулась к немытой посуде, стараясь затушить кипящую в душе обиду. А Андрей продолжал сидеть на табуретке и вздыхать, вероятно, полагая, что тем самым разбудит во мне сострадание, и я тотчас выражу готовность ни есть и ни пить пару месяцев подряд, лишь бы сэкономить эти несчастные копеечки и отдать их мужу для покупки модной рубашки. Но я продолжала делать вид, что не замечаю расстроенных чувств Андрея, и волей-неволей ему пришлось прервать своё скорбное сидение на табуретке, и он вернулся в комнату к своему телевизору.

Ох, забыть бы это всё скорее! Стереть из памяти раз и навсегда, чтобы эти ужасные воспоминания не омрачали мою душу! Но только впереди меня ждало гораздо более сложное испытание, потому что о следующем эпизоде моей биографии я никогда не могла вспоминать без содрогания. Более того, я никогда и никому об этом не рассказывала. Даже Вере. Но сейчас мне предстояло пережить те события вновь, и мне очень сильно не хотелось этого делать.

Честно, я сама старалась забыть об этом, изо всех сил прогоняя события тех дней из памяти. И если бы Андрей никогда не напоминал мне о них и не упрекал, возможно, мне бы это удалось. Но он винил меня, хотя, видит Бог, вина мужа была гораздо больше моей.

В общем, дело было так. Дочери тогда не было и двух лет, и я ещё не сумела восстановиться после тяжёлых родов. Постоянная усталость, недосып и недоедание, а также нескончаемые стрессы, которыми потчевал меня муж, делали своё дело. Я еле держалась на ногах, и лишь молодость не позволяла мне загнуться раньше времени.

Я уже упоминала о том, что муж принципиально не желал предохраняться. А у меня даже не было возможности посетить врача, так как не с кем было оставить маленькую дочь. Поэтому я пыталась самостоятельно экспериментировать с противозачаточными таблетками, что ни к чему хорошему не приводило. Меня постоянно тошнило, мучали головные боли, и в итоге я прекратила их пить. Я просто умоляла мужа воспользоваться презервативами, которые сама для него купила, но он снова категорически отверг это. И случилось непоправимое. Я снова забеременела.

Две недели я надеялась, что это просто задержка. Но потом пошла в аптеку и купила тест, который показал положительный результат, после чего со мной случилась истерика. А муж сказал лишь одно слово:

– Рожай, – и ушёл на работу.

Я промучилась весь день, взвешивая все «за» и «против». Если бы у меня была хоть крохотная надежда на то, что эта беременность изменит мою и без того чересчур тяжёлую жизнь к лучшему, я бы согласилась родить. Но я прекрасно понимала, что всё будет только хуже.

У нас не было денег даже для того, что нормально кормить и одевать Алёну, не говоря уже обо мне самой. Так на какие же средства мне предстояло содержать ещё одного ребёнка? А ведь мне самой тоже требовалось хорошо питаться, чтобы выносить и родить здорового малыша. А если я буду продолжать ходить в полуголодном состоянии, что будет со мной? Мои зубы выпадут. Волосы тоже. Кости станут хрупкими. И при моей постоянной анемии шанс родить здорового ребёнка практически был равен нулю.

И не следовало забывать ещё и тот факт, что зачатие произошло тогда, когда муж был ужасно пьян. Хорошенькая же у этого ребёнка будет наследственность! Если будет. Потому что, вполне вероятно, эти роды я уже не переживу. Сил не хватит. И закончится всё тем, что Алёна останется сиротой с отцом-алкоголиком. А этот ребёнок с «шикарной» наследственностью родится каким-нибудь инвалидом. И тоже будет никому не нужен.