Шагнуть в будущее (СИ)

Катарина в очередной раз прокляла тот день, когда согласилась на этот брак по расчету. Она знала, что легко с Малфоем не будет, но надеялась на элементарное уважение со стороны супруга. Поначалу так и было: они сочетались браком, провели пару ночей вместе, которые принесли закономерный результат, а потом… Потом Абраксас фактически забыл о ней, навещая свою постоянную любовницу все те месяцы, пока в животе законной жены рос будущий наследник.

Мальчик, рожденный в положенное время, стал для Катарины отрадой и самым большим сокровищем в мире. Она возилась с ним сама, без помощи домовиков, купала, играла, укладывала спать. Читала на ночь сказки, с замиранием сердца следила за каждым его достижением: первым словом, первым шагом, первым магическим выбросом. Абраксас почти не интересовался сыном и женой, занятый развитием семейного бизнеса и встречами с новым политическим лидером магической Британии.

Все изменилось, когда Люциус пошел в школу. Абраксас словно вспомнил, что у него есть сын, и вплотную занялся его воспитанием. Он был столь недоволен «избалованностью» ребёнка, что впервые сурово высказал свое возмущение Катарине. Это напугало ее, до ужаса, до ночных слез. Катарина понимала, что не сможет противостоять мужу, но некоторое время пыталась, пользуясь тем, что сын к ней привязан.

Но однажды Люциус не приехал на каникулы. На вопрос Катарины Абраксас лишь отмахнулся и пробурчал, что пора делать из сына настоящего мужчину, а не размазню. Невольные слезы жены вызвали в нем немалое раздражение, вылившееся в пощечину — первую из множества. Нет, Катарина не собиралась позволять мужу подобные выходки, но когда тот пригрозил, что сына она вообще больше не увидит, смирилась, превратившись в незримую тень, скользящую коридорами мэнора.

Но и встречи с любимым сыном перестали приносить былую радость. Абраксас медленно, но настойчиво вытравливал из Люциуса все то хорошее, что в нем изначально было. Доброту и сострадание он заклеймил слабостью, а привязанность к матери — сопливым детством. И Люциус отдалился от матери, перенял отцовскую манеру общения, холодно-вежливую, слегка пренебрежительную.

А то, что раньше вызывало в нем восторг и удивление, превратилось в источник стыда за мать. Ребенком он верил матери, что та может видеть будущее, но со временем начал требовать доказательств, а после разочарованно отворачивался.

А дар у Катарины был. Небольшой, спонтанный, неуверенный, как не была уверена в себе сама Катарина. Возможно, при других обстоятельствах она бы сумела развить свое наследие, но не в окружении Малфоев, не под градом насмешек.

Когда она из хозяйки дома превратилась в посмешище? Когда исчезла последняя крошка уважения со стороны семьи? Наверное, тогда же, когда она впервые услышала от сына грубые и обидные слова, заставившие ее сердце обливаться кровью.

Катарина долго терпела, пытаясь хоть как-то сблизиться с сыном, но ее попытки лишь разозлили Абраксаса, который теперь с удовольствием срывал на ней свое плохое настроение. Спасибо магии — никаких следов не оставалось, но раны души накапливались с каждым разом.

Сдаться не позволяли участившиеся плохие сны-видения, в которых ее повзрослевший сын седел от ужаса и застарелой вины, в которых красноглазое чудовище пытало и издевалось над ним, называя при этом верным слугой.

И чем дальше, тем чаще эти сны приходили к встревоженной женщине, но она знала, что мужу о них рассказывать бесполезно, а то и опасно — один раз она уже попробовала предупредить. Но вот Люциус… Он должен знать, должен понимать, куда его ведет отец, до того, как на его руке появится рабское клеймо. До того, как станет поздно.

Видения были разрозненные, судить о полной картине будущего Катарина не могла, но ей достаточно было кратких обрывков, чтобы понять — ничего хорошего их семью в будущем не ждет. Только полный крах и бесславная участь.

Но как заставить Люциуса хотя бы выслушать? Как показать ему свои видения и убедить его в том, что она не сумасшедшая? Задача почти невыполнимая, учитывая то, как Абраксас поработал над характером сына.

Катарина покачала в ладонях тяжелый думосбор, задумчиво глядя в водоворот дымчатых воспоминаний. Наконец, женщина решительно поднялась с места и подошла к шкафу с одеждой. Там, за рядами платьев, пряталась небольшая дверца, за которой находилось ее главное сокровище — книги, подаренные бабушкой Кассандрой. Известная прорицательница почему-то именно ее избрала хранительницей древних знаний, хотя наследие в Катарине так и не окрепло. Однако семейные книги она хранила, как зеницу ока, не показав их даже сыну. В нем-то Катарина не видела даже проблесков дара рода Треллони. Племянница Сивилла же вызывала лишь жалость своими попытками, постепенно превращаясь из слегка чудаковатой девушки в экзальтированную и немного сумасшедшую женщину. Доверять ей семейные ценности опасно, кто знает, что с ними сделает импульсивная девица.