Шакал (СИ)

Люди прятались в домах. Лишь изредка попадались одинокие прохожие, которые быстро шли по улице, топая по лужам. Лужи. Воспоминания из детства. Только они были какие-то смешанные. То я вспоминал, как в той жизни строго запрещали лезть в лужи, а в этой жизни я в них лез, чтоб потом валяться дома с температурой и почти помирать. Но не помирал. Тогда почему же сейчас так мне было плохо? Раньше удавалось со всем справляться, а теперь… Теперь не было за что-то цепляться. Поле. Цветы. Алиса среди этих цветов. Когда-то эта картинка меня выручала. Теперь казалось, что как бы я ни представлял эту картинку, сколько бы о ней ни думал, я никогда до неё не дойду, хотя бы потому что уже доходил, но повернулся к ней спиной. Разные варианты жизни, разные пути, повороты и калейдоскоп событий собираются в мозаику, которая превращает раздробленные кусочки в единое целое. И этот калейдоскоп можно сломать, разбить. Тогда мозаика превращается в хаос, который врывается в жизнь и закручивает эту жизнь вихрем, разрывая человека на части и лишая его ощущения счастья.

Стандартный дом, соединённый в квадрат с двором внутри. Единственное, что здесь было на порядок больше подъездов. Явно дом рассчитывался на небольшие семьи или молодые, у которых ещё не было детей. Рая постучала в дверь. Открывать никто не торопился. Тогда она достала ключ и открыла дверь сама. Пропустила нас вперёд.

Пустой дом. Какой-то неживой. В нём словно никто не жил. Хотя наличие личных вещей на полках и вешалках, говорило об обратном.

— Есть кто дома? — крикнула Рая.

— Я в ванне. Ребёнка мою, — донёсся голос из глубины дома.

Я повесил пальто и шляпу, с которых стекала вода. Сапоги полетели куда-то в угол. Топтать чистый пол не хотелось. Пока Рая распаковывала корзину с пирогом, я подошёл к Грегу.

— Там надо Кэпу доложить о случившимся, — сказал я.

— Я разберусь, — ответил Грег, который в это время наблюдал за Раей. — Я тут подумал. Если помереть не получилось, тогда может надо начать жизнь? Ведь сколько было возможностей получить шальную пулю. И что в итоге? Я живой. Значит, моё время ещё не пришло.

— Не нам судить, когда помирать, — ответил я.

— И то верно.

— Ты идёшь есть? Или я зря столько времени этот пирог пекла? — притопнул ногой зло сказала Рая Грегу.

— Иду, — усмехнулся он, а я же почувствовал себя чужим.

Хотел выйти на улицу и покурить, но не успел дойти до двери. Из коридора вылетел мальчишка лет четырёх. Может пяти. В этом я не разбирался. В руках деревянное ружьё, а через голову перекинуты стреляные гильзы на верёвке.

— Руки вверх! Ты кто такой? Если вор, то проваливай, — заявил мальчишка, наставляя на меня деревянное ружьё. То, что оно было игрушечным, пацана не смущало. Какая-то безрассудная храбрость. — Что молчишь?

— Венька, брысь в комнату за тапками, а то опять простынешь, — сказала вышедшая следом за ним Алиса. Она не изменилась. Тот же глубокий взгляд, то же серьёзное лицо. Я стоял и не мог понять как? Это не попадало ни в какие логические цепочки и совпадения. Такого просто не могло быть. Но было.

— Почему ты здесь?

— Тебя надо спросить, — ответила Алиса. Она подошла ко мне. Приложила руку ко лбу. — У тебя жар. Иди в душ. Потом в кровать. Надо лечить.

— Поздно.

— Поэтому ты хочешь остаться грязным? Дело твоё. Пойду приготовлю суп. Если всё-таки надумаешь помыться, в комнате в шкафу рубашка и штаны. Сейчас не то время, чтоб в юбках разгуливать. Приходится приспосабливаться, — ответила она.

Через какое-то время я сидел на кухне в чистых вещах и пил какой-то травяной чай. Алиса хлопотала около плиты. Мальчишка сидел напротив меня и «чистил» своё ружьё. Грег и Рая куда-то ушли, но мне было честно не до них.

— А ты воевал? — спросил меня мальчишка.

— Да.

— У меня папа на войне. Когда вернётся, то настоящее ружьё подарит.

— Нет, — в один голос сказали мы с Алисой.

— Почему? — сделав круглые глаза, спросил Веня.

— Мал ещё, — ответил я.

— Веня, иди в комнату и там поиграй, — велела Алиса. Он не стал спорить, но когда проходил мимо меня, остановился.

— А на пять лет? К тому времени я буду взрослым.

— Подумаю, — пообещал я. Веня кивнул, заговорщический подмигнул и побежал в комнату.

— Что ты будешь делать дальше? — спросила Алиса.

— Как будто у меня много вариантов, — ответил я, после очередного приступа кашля.

— Варианты есть всегда. А у тебя их достаточно много. Только ты их не видишь.

— А какие варианты видишь ты?

— Моя история — это лично моя дорога. Она мало зависит от твоей, но при этом тесно с ней переплетена, пока меня это устраивает и пока это нужно тебе. Но это не твои варианты, не твои пути. Жизнь напоминает рельсы. Иногда две жизни какое-то время идут параллельно, а потом появляются стрелки и рельсы пересекаются, расходятся, а потом и вновь сходятся. Всё зависит от того по какому маршруту идёт поезд.

— В этом мире нет поездов. Здесь до войны были скоростные трассы, но не железнодорожные пути, — ответил я.

— Какая разница про какой из миров говорить? Зачем себя привязывать к одной плоскости, когда этих плоскостей может быть множество?

— И ты всё их помнишь?