Шакал (Тайная война Карлоса Шакала)

К полудню оказавшись перед членами ДСТ впервые после расстрела троих из них на улице Тулье, Карлос занял воинственную позицию. “Я — революционер-интернационалист”, — гордо заявил он.^{415} У него были сняты отпечатки пальцев, их сравнили с теми, что были найдены на стаканах с виски на улице Тулье, и оставленными на письме с угрозами, которое он послал министру внутренних дел Деффер-ре после ареста Копп и Бреге. К двум часам дня ДСТ окончательно убедилась в том, что перед ними был Карлос. Карлос был препровожден в тюрьму с усиленной охраной, носившую довольно странное название “Сан” (“Здоровье”) и расположенную к югу от Латинского квартала и улицы Тулье.

Согласно утверждению Ива Бонне, пытавшегося убить Карлоса в 1982 году на швейцарском курорте, это было сделано с излишней поспешностью. Будучи избранным в парламент в 1993 году от партии консерваторов, он, однако, не спешил испортить праздник ДСТ и придержал свои опасения при себе. Однако позднее он высказал их в довольно открытой форме. “Единственное, что нас интересовало и что оправдывало арест Карлоса, а не его убийство, заключалось в установлении его сообщников, тех, кто помог ему уехать из Франции после убийств на улице Тулье, — утверждал он. — Вместо того чтобы везти его обратно с такой помпой, надо было спрятать его где-нибудь и допросить. Такого негодяя, как Карлос, можно было избивать и подвергать пыткам. Я бы сам отлупил его полицейской дубинкой. Может, это растянулось бы на несколько месяцев, но Карлос не вышел бы из подвалов ДСТ, так и не открыв рта. А теперь мы никогда ничего не узнаем”.^{416}

Известие о поимке Карлоса заставило Паскуа встать в то воскресное утро в половине пятого. Однако он не стал сетовать на столь раннее пробуждение. Карлос еще не был доставлен в “Сан", а министр внутренних дел уже созвал пресс-конференцию. Паскуа не пришлось делиться славой, поскольку Рондо решительно отклонил его приглашение.

Паскуа выступил в самом величественном и большом зале своего министерства. Положив локти на стол, покрытый ярко-красным сукном, он принялся читать подготовленное заявление, останавливаясь лишь для того, чтобы облизать губы или бросить величественный взгляд на собравшихся журналистов. Брифинг, устроенный главным полицейским Франции, являлся грубым примером того, как фабрикуются новости. Самое честное заявление, сделанное им, звучало следующим образом: “В течение долгого времени мы надеялись на то, что Карлос будет передан нам. Но все наши надежды оказались тщетными”, после чего он кратко упомянул “дружественные службы”, оказавшие помощь Франции.

По версии министра внутренних дел, он еще в начале года был проинформирован о том, что Карлос, возможно, находится в Судане, после чего он отдал распоряжение предпринять необходимые меры по проверке этой информации с целью получения “неопровержимых доказательств”. Утром 14 августа суданские власти сообщили Франции, что они установили личность Карлоса и готовы немедленно отреагировать на французский ордер на арест. В результате ДСТ, заявил в заключение Паскуа, задержала Карлоса на авиабазе Виллакублэ. Больше ничего сообщено быть не может, поскольку правительство засекретило остальную информацию, связанную с этим эпизодом. В действительности Паскуа знал, что Карлос находится в Судане и, получив все “неопровержимые доказательства” от ЦРУ, на протяжении долгих месяцев вел переговоры с суданцами, а потом лично послал в Хартум группу агентов ДСТ для его захвата.

Паскуа отвечал за то, чтобы цена, заплаченная за выдачу Карлоса, а именно возвращение двух убийц в Тегеран и разнообразные обещания, данные министром внутренних дел Судана, сохранялись в тайне. Любые слухи о том, что за выдачу Карлоса было заплачено будь то в форме сотрудничества с секретными службами Судана или в любой иной форме, он опровергал, называя их “ложью, дезинформацией и жаждой скандала”. Только “извращенное сознание” может допустить мысль о том, что Франция может вести переговоры с Суданом. Не сам ли Паскуа провозгласил в ноябре 1986 года, когда теракты сотрясали Париж, “никаких переговоров и никаких сделок”? Утверждение Паскуа, что ему лишь недавно стало известно о местонахождении Карлоса, было направлено на то, чтобы в зародыше уничтожить все предположения, что в этой операции мог принимать участие Иран.

Судан в этой хорошо организованной кампании по формированию общественного мнения поддержал Францию. “Мы ни о чем не договаривались и не ставили себе целью получение какой-нибудь помощи”, — заявлял президент Хасан Омар аль-Башир, добавляя, однако, что выдача Карлоса “положительно повлияла на отношения между Суданом и Францией”. Любые же предположения о том, что в деле мог быть замешан шейх Хасан аль-Тураби, ошибочны, решительно утверждал он. “Доктор аль-Тураби не вмешивается в такие дела”.^{417}