Шакалы

И Карцев сразу успокоился, все встало на привычные места, никелированные прилавки, изобилие товаров, слов нет, но как в торговле воровали, так и продолжают воровать. Как покупатель был в этом магазине никто, так он и остался н и кто. Все нормально. Правда, жители близлежащих домов быстренько сообразили: получив чек, скрупулезно сличали написанное с наличием. Однако девочки в кассах тоже не так просты, во-первых, они быстренько запомнили постоянных покупателей, мгновенно освоили методы известного Шерлока Холмса. Эту тетку с поджатыми губами и в очках трогать опасно, а тот мужик в распахнутом плаще и с улыбочкой до ушей — элементарный козел, ему можно рояль вписать, он не заметит.

Карцев зашел в универсам, вынул из кармана бумажку, на которой жена написала, что следует купить, все пунктуально выполнил, поставил корзинку перед кассиршей, она все быстро просчитала, отложила в Сторону, сыщик взял чек, хотел его изучить, девушка мило улыбнулась коралловыми губами и сказал:

— Обижаете, мы все вас прекрасно знаем. Фактически это было признанием в том, что кассиры жульничают, но девушка обаятельно улыбалась, а сыщик смутился, сунул продукты в матерчатую сумку, которую носил всегда с собой, вышел из магазина, сделал несколько шагов и потерял сознание.

* * *

Первая мысль, когда Карцев пришел в себя, была про два десятка яиц, которые теперь наверняка превратились в огромную яичницу.

— Вот... — и он длинно выругался. — Я оступился, ударился головой, гае я, мата вашу? — И тут он только сообразил, что сидит в кресле, руки и ноги крепко пристегнуты, комната небольшая, без мебели и никого нет, он один.

Небольшое кругленькое тело Карцева напряглось, он сразу понял, ремни рассчитаны и на человека посильнее. ГБ. Совершенно ясно. И нужен им телефон Гурова, отчетливо понял он. И я отдам телефон, никуда не денусь, потому что время героев, умирающих под нечеловеческими пытками, прошло. Да мне и пыток не выдержать, честно признался Карцев. А теперь сделают пару уколов, и я заговорю как миленький. Слава Богу, кроме номера телефона, я ничего не знаю.

За спиной скрипнула дверь, раздались шаги нескольких человек.

— Очнулся, голубчик. Я говорил, мужик крепкий, скоро очухается.

— Что же ты, падла, в гестапо устроился? Эдакая халтурка на стороне, подрабатываешь. — Карцев ощущал легкий озноб и прилив сил, странно, но страха не было. А он прекрасно знал, что большой смелостью не отличается.

— Не груби, дорогой, прилив сил сейчас пройдет, ты станешь обыкновенным человеком, — произнес умеренный голос, справа появилась фигура в белом халате с марлевой повязкой на лице.

Карцев, как мог, повернул голову, увидел подкатившийся столик на колесиках, на котором лежали лишь шприц, ампулы и металлическая белая посудинка, в которую мы сплевываем, садя у зубного врача.

— Илья, мне надо получить ответы на несколько вопросов, и ты мне на них ответишь. Предлагаю сделать это добровольно, иначе я тебя заставлю. Это не очень больно, однако неприятно.

— Пошел бы ты, дорогой. — Карцев выматерился. — Имеешь свободное время, тренируйся.

— Твоя воля, — человек в белом закатил Илье рукав, протер спиртом вену там, где обычно делают укол, взял шприц, наполнил его из одной ампулы, перетянул руку резиновым жгутом, в общем, все, как обычно.

Когда он ввел иглу в вену, Илья сначала ничего не почувствовал, но вскоре по всему телу разлилось тепло, даже жар, глаза застелил туман и тут же рассеялся. Илья подумал, что жить очень даже хорошо, сейчас бы рюмку хорошей водки и никаких забот.

И тут же рука врача поднесла к его губам стакан, от которого аппетитно пахло.

— Отстегни руки, я буду вести себя хорошо, — сказал миролюбиво Илья. — Никогда не пил из чужих рук.

— Я тебе верю, Илья, — браслеты на руках отстегнулись. Он взял стакан, понюхал, понял, что в нем виски, и с удовольствием выпил. Врач протянул ему блюдце с солеными орешками. Тепло все сильнее растекалось по телу, выпив немного, Илья почувствовал себя пьяным, захотелось поговорить.

— Доктор, что ты все за спиной стоишь, присядь рядом, выпей стаканчик. А охранники могут убираться, я человек мирный, да и ноги у меня пристегнуты.

— Илья, ты отличный парень, а о семье не думаешь, тебя из магазина давно ждут, беспокоятся, ты позвони жене, скажи, поскользнулся, ударился головой, легкое сотрясение, сейчас тебя обследуют, к утру будешь дома.

Врач поставил на колени Карцеву телефонный аппарат.

— Яйца, наверное, все разбились, — сказал Карцев с сожалением. Набрав номер, услышал испуганный голос жены:

— Илья? Ты жив, что с тобой, ты где? — Все вопросы она выпалила разом.

— Жив, родная, что со мной сделается? — весело ответил он. — Поскользнулся, головой шарахнулся, видимо, в Склифе я, обследуют, говорят, ничего страшного.

— Ты соображаешь, что сейчас три часа ночи, а ты подъехал к дому около восьми. Станислав телефон оборвал, звонит каждые десять минут, в Склифосовского тебя нет.

— Ну и ладно, какая разница! Станиславу скажи, чтобы пыль не подымал, с каждым может случиться. Вот эскулапы утверждают, что к утру я дома буду.