Шакалы пустыни

Бесчувственную жертву Неопознанной Кобры устроили в соседней каютке, было слышно, как возится доктор, к нему поминутно заглядывает профессор, ассистент, да и сам шеф. Аудитор — лицо должностное, могут возникнуть сложности по возвращении во Францию-XXI, осложнится расчет доходов от экспедиционной добычи и получение прочих бонусов-дивидендов. Акционерное общество, тут вам не там, все строго! Ладно, пусть вокруг «Клоуна» крутятся. Но где подопечная переводчица? Вроде слышался ее голос…

Катрин спрятала ценную бутылку, прикрыв глаза, послушала корабль. «Шеп», наконец, отправилась в путь; течь заделали, сгинувшего рейса заменил мустамель (рокировка так себе, лучше бы наоборот). Гомонили матросы, тихо переговаривались раненые французы. Ага, вот и Анис. С ранеными сидит. Внезапный приступ необъяснимого милосердия, вообще-то не свойственного безносым особам?

Пришлось вставать. С толмачкой столкнулись в «офисной каютке», где спал и благоухал отъявленно-экспедиционными носками шеф. Судя по всему, Анис тоже искала опекуншу.

— И что? — поинтересовалась Катрин.

— Мсье ученого именем «Клоун» покусал кобра? Умер? — сдержанно уточнила переводчица, косясь на посапывающего Вейля.

— Никто «Клоуна» не кусал. Переволновался наш ученый — на улицах его родного Парижа этаких змеюк не встретишь. Ты его навестить шла? Как трогательно.

— Не совсем к нему. Мадам, если ваш лекарь свободен, имеет он возможность помочь раненых? Там есть это… воспольный жар, — Анис, не находя слов пыталась показать руками.

— Понимаю, начинает лихорадить, сепсис, видимо. Увы, обычное дело. А «Крест» раненых вообще смотрел или не смотрел? — заподозрила Катрин. — Ладно, иди, сейчас что-нибудь придумаем.

Переводчица выскользнула на палубу так же бесшумно, как делала все на свете — очень полезная гаремная привычка.

Катрин глянула на шефа. Тот, практически не прерывая посапывания, пояснил:

— Камилла намекала доктору о раненых. Он ответил, что не обязан лечить людей, которые гарантированно умерли примерно двести лет назад. Возразить на это нечего — по договору в обязанности «Креста» вменяется помощь лишь действительным членам экспедиции. В общем-то, он прав — солдаты не наша проблема.

— Глупо. Почти все на «Шеп» знают, что он лекарь. Мы бессмысленно и глупо пытаемся настроить против себя местное население.

— Местному населению наплевать на французов, французам наплевать на арабов, а вам, как американке, должно быть наплевать на всех подряд. Нас происходящее не касается.

— Я в данный момент не американка, а черногорка. Мы, горцы, жестоки, но милосердны. Вы и сами на то намекали. Что касается «обязан — не обязан». Я, пусть захудалый, но участник экспедиции. Почему экспедиционная медицина не обратила внимания на мое тяжкое состояние? Я практически ранена и определенно контужена. У меня могут быть осложнения на голову!

— Да, в это я готов поверить, — шеф продемонстрировал намек на улыбку-гримасу. — Полагаю, вы вправе объяснить доктору его ошибку. Он явно пренебрег своими обязанностями. Но объясняйте в пределах разумного! Во-первых я сплю, во-вторых, врач нам еще может пригодиться, а другого под рукой все равно нет.

— Вейль, пока вы спите, ответьте на чисто технический вопрос, — Катрин перешла на шепот. — Как получилось что «Клоун» оказался в объятиях нашей змейки? Он определенно уже выскочил из развалин. Решил вернуться?

— Мне откуда знать? — сонно пробормотал Вейль. — Может, решил пересчитать кобре клыки — аудитор, у них отчетность превыше всего. Но, скорее, просто оступился на камнях. Помнится, он оттолкнул вас, собака полетела, потом он сам назад покатился. Да, вроде так и было. Нелепая случайность. Психологи редко прислушиваются к голосу богов и норовят оступиться даже на самом ровном месте. А вас боги любят, не так ли?

Что тут ответишь? Катрин пожала плечами и вернулась в «лазаретную» коморку. «Клоун» лежал на диване, укрытый, бледный, с иглой капельницы в вене. Похоже, в сознание так и не приходил.

— Помирает? — шепотом спросила у «Креста» жестокая архе-зэка. — Жаль, такой неизменно позитивный и галантный был мужчина.

Доктор смотрел настороженно — наверняка что-то слышал сквозь тонкую дверь. Но увернуться не успел — кулак Катрин сходу двинул в живот, сбил дыхание, потом злая «контуженная» свалила врача на грязноватый ковер на полу и еще добавила под дых.

— За что?! — трудно просипел эскулап, заслоняясь обеими руками.

— Ты, животное, отчего мне морфию не дал? У меня позвоночник практически разлетелся, в голове темнеет, мозг отнимается, и никакой медицинской помощи, так? И не кряхти, начальник спит.

— Нет у меня морфия! — придушенно поклялся, взятый за кадык, врач. — Могу налбуфин[7] вколоть, осмотреть…

— Так я и дала себя колоть и щупать! Маньяк! Вернемся, все домогательства по пунктам припомню, у меня все ходы твоего харассмента записаны. Иди на палубу, солдатам помогай. Они меня ночью спасли.

— Я не могу! Ты не понимаешь; у них особенности физиологии… даже метаболизм иной, прогрессивные препараты могут дать осложнения…