Шакарим

15) Конь узнает первого хозяина. (Некто отдал молодого коня, не подозревая о его качествах. Конь стал резвым скакуном, цена поднялась, за него бились покупатели, но тут появился первый хозяин. И пока он не скажет, что отказывается покупать, другие не могут взять коня.)

16) Грабитель прикипает к другу, вор — к напарнику.

Подобных поговорок много».

Вот такая была в исполнении Шакарима публицистика на злобу дня, на проблему синтеза традиционно-патриархального и нового административного.

Он очень переживал за судьбу зарождающейся казахстанской журналистики, живо откликаясь на актуальные вопросы, обсуждаемые в газетах и журналах. Когда, например, в том же 1914 году журнал «Айкап» и газета «Казах» развернули заочную дискуссию по вопросу религиозности казахов, грозившую перерасти в затяжную «войну», поэт откликнулся стихотворением «Журналистам газеты «Казах» и журнала «Айкап». Призывая ради общего интереса бросить брань, сарказм и прочее, Шакарим иронически анализирует ситуацию:

Что кричать, телом двигая,
Как женщина сварливая,
Мол, я вся справедливая.
Ну что за дешевая пьеса…

По Шакариму, вражда газеты и журнала чревата не только расколом в стане журналистов и писателей, объединяющихся в разные партии, она вносит сумятицу и в народную среду.

Позже Шакарим посчитал нужным уточнить свою позицию в письме. Оно было опубликовано в журнале «Айкап» (1915. № 6) в виде статьи под названием «Словесный спор»:

«После всех предыдущих сомнительных текстов, обратившихся в пустые слова, в изданиях «Айкап» и «Казах» мы увидели возобновившуюся словесную перепалку по поводу прошедшего прошлым летом мусульманского съезда. К первой пустопорожней дискуссии мы написали небольшое стихотворное назидание, время прошло, спор не утих. С того момента, как началась дискуссия о мусульманском съезде, мы знали ее содержание от начала до конца, но не писали, ждали, пока она не закончится. Не закончилась. И теперь пишем, надеясь, что на пользу дела.

И журналисты «Айкап», и Алихан Букейханов в газете «Казах» подвергают мнения оппонентов постоянной критике, и это хорошо. Но разве годится писать с ехидцей, с нападками?

Я думаю, ирония и хула — орудия языка. Раны, нанесенные ими, не скоро заживают. Однако и запрет на иронию, сатиру не нанесет ли вреда, даже если противостоящие стороны, отвечая друг другу, задевают и взрослых, и молодых?

Когда два человека спорят не от чистого сердца, а просто как любящие друг друга близкие люди, разве правильно будет сопровождать их слова комментариями? Кто бы ни были эти двое спорящих, к ним нужно относиться деликатно.

Так вот, уважаемое общество! Мысли свои отдаю на ваш суд. Если ошибаюсь — скажите, не ошибаюсь — хвала Аллаху».

Призывая газету и журнал прекратить взаимные обвинения, Шакарим витиевато, в чисто восточном стиле сформулировал пожелание:

«Хотя ироничную ругань и порицают, но, чтобы кто-либо из общества или из числа спорящих не сказал: «Как можно, не указывая на ошибки, поддерживать обе стороны, одобряя ругань, пусть ради защиты?» — выражу одну мысль…