Шакарим

«Служба Кунанбаева в должности волостного управителя отличалась разумною исполнительностью и энергией, преданностью правительству и отсутствием фанатизма. Один из сыновей Кунанбаева по окончании курса Михайловского Артиллерийского училища произведен был в офицеры и, будучи на службе в Туркестанском округе, умер. Ныне замужняя дочь Кунанбаева окончила курс наук в киргизском университете, все остальные дети его пишут и читают по-русски. Грамоте обучил их отец. Кунанбаев выписывает книги, газеты и журналы и интересуется русской литературою. В прежнее время Кунанбаев пользовался громадным влиянием среди киргизов как Семипалатинского, так и соседних уездов, неоднократно был выбираем от уездов «тюбе-бием», то есть примирителем в спорах между уездных, что считается между киргизами высшим почетом и доверием к честности избираемого судьи. В настоящее время влияние Кунанбаева давно не то, что было прежде, он постарел, отяжелел и в дела не вмешивается, живет тихо, спокоен и крайне осторожен в делах, к нему лично не относящихся, то есть никогда не принимает на себя руководительство партиями как в своей, так и в других соседних волостях, хотя главари партий и обращаются к нему за советами. В политическом отношении я его, как человека умного и не фанатика, считаю благонадежным и неспособным вмешиваться в какие-либо интриги мусульманских заправил. В суждениях своих во время беседы Кунанбаев обнаруживает полное понимание государственных интересов и правильные взгляды на благотворную миссию России в Азиатских владениях и с негодованием осуждает попытки мусульман-фанатиков противодействовать правительству в его стремлениях. Вообще личность Кунанбаева не внушает никаких опасений в политическом смысле».

Чиновники не могли оценить Абая как поэта, что объяснимо. Им была неизвестна его поэзия, ибо переводов стихов на русский язык не существовало, а казахский язык большинству горожан был неведом.

Тем не менее надо признать, что приведенная характеристика в определенном смысле достаточно точна. Не только господин Навроцкий, но и Шакарим отмечал про себя с тревогой и некоторым сожалением, что Абай сдал в последнее время и не проявляет прежней фантастической активности, повышавшей тонус жизни во всем Чингистау.

Активность эта, впрочем, никогда не выходила за рамки российских законов, действовавших в степи. Во всяком случае, достоверных фактов, свидетельствующих о прямом противодействии помыслам империи, нет. И представлять Абая как человека, напитавшегося революционных идей, положим, у тех же ссыльных народовольцев, нет смысла. Напротив, в общении с чиновниками Абай всегда стремился выглядеть законопослушным гражданином.