Шах и мат

– Подожди секундочку, – говорю и бегу на знакомый шум, чтобы проверить, что случилось.

Когда-то мой дядя был совладельцем этого гаража, и я работала здесь во время каникул. У меня всегда была хорошая интуиция, когда дело доходило до починки вещей. Я легко догадывалась, как разные части образуют большую систему, представляла, как они работают вместе, вычисляла, как изменения в одной части влияют на остальные. «Совсем как в шахматах», – говорил отец. Не знаю, насколько он был прав, но дяде Джеку нравилось, что я была поблизости. А затем поблизости не оказалось его самого: через неделю после того, как я окончила школу и начала работать на него полный день, он принял неудачное решение продать свою часть Бобу и переехать на северо-западное побережье Тихого океана, цитирую, «ради данженесского краба». В результате мне приходится довольствоваться компанией Боба.

Ну и счастливица.

Я нахожу его в обществе незнакомой женщины и двух механиков. Руки уперты в бока – все они выглядят разозленными.

Точнее сказать, взбешенными.

– …за замену масла, и мне сказали, это будет стоит в районе пятидесяти баксов, не двести…

– Это за промывку двигателя.

– Что такое «промывка двигателя»?

– То, что нужно вашему авто, дамочка. Возможно, вам забыли сообщить о необходимости промывки, когда вы оставили вашу машину. С кем вы разговаривали?

– Девчонка. Блондинка, немного выше меня…

– Это я регистрировала машину, – улыбаюсь клиентке и захожу внутрь, игнорируя, с какой ненавистью глазеет на меня Боб. – Какая-то проблема?

Она мрачнеет:

– Ты не сказала, что моей машине нужна продувка… или как ее там. Я не могу себе это позволить.

Я разглядываю автомобили в сервисе, пытаясь отыскать тот, что принадлежит ей.

– У вас «Джетта-Седан» 2019 года, правильно?

– Да.

– Промывка двигателя ей не понадобится, – я ободряюще улыбаюсь. Она выглядит взволнованной и даже в каком-то смысле обезумевшей из-за денег – узнаю себя в ней. – У машины пробег меньше пятидесяти тысяч миль.

– Так промывка двигателя была не нужна.

– Абсолютно точно. Уверена, это ошибка и… – Я прерываюсь, осознавая, что именно она сказала. Была. – Простите, я правильно понимаю, что промывку уже сделали?

Она поворачивается к Бобу, твердая как сталь.

– Я не буду платить за эту работу! Даже ваш собственный механик заявляет, что она была не нужна. И больше я к вам обращаться не намерена! Но хорошая попытка.

Меньше минуты уходит, чтобы разобраться с оплатой пятидесяти долларов. Напряжение в гараже можно пощупать руками, и я стою у прилавка, ощущая болезненную неловкость, пока «Джетта» выезжает через ворота. Затем поворачиваюсь к Бобу.

Какой сюрприз, он почти дымится.

– Мне жаль, – говорю я со смесью раскаяния и злорадства, при этом пытаясь обороняться. Работа с Бобом вызывает у меня сложные, разноплановые эмоции. – Я не знала, что промывку уже сделали, иначе бы не сказала ничего подобного. Она выглядела так, словно у нее нет денег на…

– Ты уволена, – говорит он, даже не смотря на меня и все еще возясь с транзакцией.

Не уверена, что правильно расслышала.

– Что?

– Ты уволена. Я заплачу тебе то, что должен, но не вздумай возвращаться.

Я моргаю:

– Что ты…

– Ты меня достала! – орет он, разворачиваясь, а затем идет в мою сторону. Я делаю два шага назад. Боб не то чтобы крупный или высокий, но он хам. – Ты вечно это делаешь.

Я трясу головой, поглядывая на других механиков и надеясь, что они вмешаются. Но остальные наблюдают за нами с каменными лицами, и я…

Я не могу потерять эту работу. Не могу. У меня в рюкзаке лежит письмо, а на мобильный пришло новое сообщение – вероятно, о том, что морские свинки впадают в депрессию, когда живут поодиночке.

– Слушайте, мне жаль. Я работаю здесь больше года, и мой дядя…

– Твоего дяди здесь нет, и ты мне поперек горла. Ладно сама не разводишь на бабки, но мешать мне это делать? Собирай манатки.

– Но это не моя работа! Моя работа – чинить машины, а не втюхивать людям услуги, которые им не нужны.

– Больше это не твоя работа.

– Она права, вы не можете уволить ее.

Я оборачиваюсь. За мной стоит Истон с лицом, на котором читается: «А сейчас я поправлю твою грамматику, дружок».

– Существуют нормативно-правовые акты, которые защищают сотрудников от несправедливого завершения трудового…

– Как хорошо, что мы с блондиночкой с самого начала не связаны никакими обязательствами.

На это Истон нечего возразить. Да и я понимаю, что Боб может делать со мной все что захочет, поэтому молчу.

– Забирай вещи и вали, – говорит он в последний раз.

Как всегда, груб и отвратителен. Ничего не поделаешь. Я совершенно, абсолютно бессильна, и мне приходится сжать кулаки, чтобы не наброситься на него и не расцарапать лицо. Я заставляю себя уйти, пока не разорвала его в клочья.

– Мэллори…

Я останавливаюсь, но не поворачиваюсь.

– Из того, что тебе причитается, я вычту стоимость промывки двигателя.

Строго говоря, еще ни разу я не попадала в оползень, мое тело не мотало по острым горным скалам, чтобы в итоге его съели у подножия дикие кабаны. Но по ощущениям неделя после моего увольнения выдалась еще хуже.