Шах и мат

– Я не знала, что они так близки.

– О, они еще как близки. Их обоих тренировал дедушка Нолана до того, как… ну, понимаешь. Но ты все равно будешь нужна Нолану. Он не показывает, но непредсказуемость Коха пугает его до чертиков. Ему нужно, чтобы рядом был кто-то, кому не все равно. Такой человек, как ты, понимаешь?

О боже.

– Тану, мы с Ноланом… – Я трясу головой и придвигаюсь ближе, балансируя на краешке стула. – В смысле, возможно, мы близки с ним в каком-то смысле, но мы точно не вместе.

– О, отношения – странная штука, я в курсе, – Тану ободряюще улыбается. – Мы с Эмилем технически тоже не вместе, потому что… ну. Не то чтобы он меня заслуживает, но отношения на расстоянии – отстой. Нолан же просто без ума от тебя.

– Все… – Я мотаю головой. – Все сложно.

Она смеется, и в этом смехе одновременно кроются смущение и восхищение.

– Что ж, я не в курсе, что между вами происходит, но я ни с кем не видела его таким спокойным и счастливым, как с тобой.

Я открываю рот, чтобы ответить, но внезапно появившийся Эмиль опережает меня:

– Эй, ребята, не хотите сыграть два на два? Нас четверо, так что отлично делимся на две команды.

Я быстро прикидываю возможные расстановки. Я буду или против Нолана, или…

– Чур я с Мэллори! – кричит он из кухни.

Тану многозначительно выгибает брови, и я закрываю глаза. Несколько секунд спустя, когда Нолан возвращается с кухни, они все еще закрыты. Вместо того чтобы сесть на свободное место, он как ни в чем не бывало садится между мной и спинкой моего стула.

Я едва могу дышать. Нолан большой и всегда занимает много места, поэтому так не пойдет. Я могу упасть.

Хотя здесь, почти у него на коленях, со мной все будет в порядке. Одной рукой он расставляет черные фигуры, другая покоится у меня на животе. Его движения такие же, как прошлой ночью, – уверенные, успокаивающие. Мне нравятся его прикосновения. А еще больше запах его кожи. Брови Тану взлетают, и Эмиль ходит пешкой на d4, словно не заметив, что я сижу между бедер его лучшего друга.

– Хочешь пойти первой? – шепчет Нолан, губами касаясь моего уха.

Меня пробирает дрожь. Затем я киваю, чувствуя, как волосами прохожусь по его подбородку. Моя кожа горит, и я слишком взволнована, чтобы трезво мыслить, поэтому делаю ход особо не задумываясь.

Конь на f6.

И только когда Нолан издает стон и зубами вгрызается в мочку моего уха, я вспоминаю, как он ненавидит защиту Грюнфельда.

Из пяти партий мы с Ноланом выигрываем четыре, и это моя вина. Оставленная без защиты королева.

– Вот это… ход, – говорит Тану, передвигая коня, и Нолан хрипит позади меня, а затем прячет лицо в изгибе моей шеи, как будто больше не в силах смотреть на то, что я тут устроила.

Я хочу зашипеть на него и сказать, что если бы он так не прижимался ко мне и не трогал мой живот, то, возможно, мой мозг не превратился бы в кашу. Но своим дыханием он щекочет мне затылок, и, пока все тщательно обдумывают свой следующий ход, в тишине комнаты я чувствую биение его сердца и наслаждаюсь теплом его кожи.

Я никогда и ни с кем не была так близка без секса.

Я никогда и ни с кем не была так близка даже во время секса.

И я никогда в жизни не была такой несобранной перед доской. Хуже всего, что я не думаю, будто Нолан играет со мной. Время от времени он кладет подбородок мне на плечо – по-мальчишески, бесхитростно, – и я понимаю: он просто делает что хочет. Так совпало, что меня все это невероятно отвлекает.

Когда Тану предлагает посмотреть фильм, Нолан первый заявляет: «Я спать». Он загружает посудомойку и направляется к себе в комнату, рассеянно помахав рукой. Я же остаюсь в комнате, где почти физически ощущаю его отсутствие, и слушаю язвительные комментарии Эмиля о фильмографии Аронофски. Я воздушный шар, который с каждой секундой становится все больше и в любую секунду готов лопнуть.

Решаю сбежать. Оставляю обсуждение Аронофски позади и выхожу в коридор. Даже не удосуживаюсь постучать – просто открываю дверь и захожу в комнату Нолана. Не лучшая идея, если учесть, что он только что снял рубашку и из одежды на нем лишь джинсы.

Я прислоняюсь к двери. Черт. Что я творю?

– Ох уж эта беззащитная королева, – говорит Нолан со слабой улыбкой, будто то, что я ворвалась к нему в комнату, так же естественно, как закат солнца. У него подтянутое, мускулистое тело. Мне любопытно, когда он находит время для тренировок, которые позволяют ему так выглядеть. – Хотя, уверен, Тану и Эмиль были признательны за эту победу.

– Можешь объясниться, пожалуйста?

– Объясниться?

– Что было прошлой ночью, – я неопределенно жестикулирую, – и этим утром, и днем, и вечером, и происходит сейчас.

Нолан склоняет голову:

– Ну да. Время примерно так и работает.

– Нет, я… – Крепко зажмуриваюсь. – Мне все это не нравится.

– Не нравится что?