Шах-наме

С тех пор два года, три ли миновало.
Звезда Ирана высоко стояла.

Раз на охоту, скукою тесним,
Поехал шах. Шапур был вместе с ним.

Охотники по степи поскакали,
Козуль, онагров, ланей догоняли.

Селенье увидали: там сады,
Дворы, айваны, мирный преск воды.

Шапур сказал: «Я здесь на отдых стану!»
В село приехал, в дом вошел к дихкану.

При этом доме сад тенистый был.
Под ветви сада юноша вступил.

И девушка ему в саду предстала;
Она бадью в колодец опускала.

Увидела царевича луна,
С улыбкой подошла к нему она,

Сказала: «Радостно живи, счастливо!
Тебя да не коснется злоба дива!

Скакун твой, несомненно, хочет пить,
Ты разреши его мне напоить.

В колодце здесь вода чиста, прохладна,
И сам ты отдохни в тени отрадной».

А он: «Спасибо на слове твоем.
Не отягчай себя мужским трудом.

Слуг сильных много у меня найдется;
Они достанут воду из колодца».

А девушка, усмешку затая,
Прочь отошла и села у ручья.

Шапур сказал мужам: «Давайте ведра
Да воду нам зачерпывайте бодро!»

А люди шаха молвили: «Добро!»
И привязали к колесу ведро.

Когда ж тащить ведро пора настала,
Лицо слуги с натуги красным стало.

Тот дюжий муж не мог ведро поднять.
Взялся Шапур беднягу укорять:

«Эй, полуженщина! Знать, силы мало
Поднять ведро? А дева подымала!

Легко ей воду день за днем таскать!
А ты одну бадью не мог поднять!»

Он, оттолкнув слугу, со всею силой
Взялся за ворот — да не тут-то было.

Ведро он поднял, выбившись из сил,
И деву-водоноску восхвалил,

Которая, не утрудясь нимало,
Неслыханную тяжесть подымала

Из кладезя без помощи, одна.
Решил он: «Крови кеевой она».

Ведро он поднял богатырской силой,
И девушка Шапура восхвалила:

«Живи, цвети, покамест мир стоит,
И пусть, как солнце, разум твой горит!

Уж если сам Шапур мне ведра тянет,
Пусть молоком вода в колодце станет!»

А юноша: «Откуда знаешь ты,
Что я — Шапур, о светоч красоты?»

Она в ответ: «От мудрецов правдивых
Узнала много я примет счастливых,

Что явится Шапур — силен, как слон,
Что Нилу щедростью подобен он,

Что кипарис он ростом, медный станом,
Что схож во всем с богатырем Бахманом».

Сказал Шапур: «О дева, луч зари!
Что ни спрошу — ты правду говори.

Кто ты — открой, сомнения развеяв.
В твоем лице черты великих кеев!»

Она лицо с улыбкой подняла:
«Я — дочь владельца этого села».

Шапур ей: «Правду говори без страха,
А лжи вовек не быть в чести у шаха.

Не может породить дихкан простой
Прекрасной, сильной дочери такой!»

А девушка: «Все обо мне узнаешь,
Когда пощаду мне пообещаешь.

Кто я, откуда — все я расскажу,
Коль этим милость шаха заслужу».

А он: «В саду, где дружба расцветает,
Колючка злобы не произрастает.

Все говори! В душе своей рассей
Страх предо мной и пред царем царей!»

Она: «Я пред тобой открыться рада.
Я — дочь Михрака, внучка я Нушзада.

Я в раннем детстве знала много слез.
Меня сюда наставник мой привез.

Я здесь от гнева шахского укрылась,
В служанку-водоноску превратилась».

Шапур вошел в большой прохладный дом.
Дихкан служил Шапуру за столом.

Шапур сказал: «Будь нам Йездан свидетель,—
Отдай мне дочку в жены, благодетель!»

Шапуру в жены деву отдал он,
Зардушта древний соблюдя закон.