Его занятье — то чоуган, то лук,Охотясь, он топтал то степь, то луг.Однажды с музыкантшею, без свиты,Помчался в степь охотник именитый.Его румийку звали Азада,Он с нею время проводил всегда.Она всегда была ему желанна,Ее шептал он имя постоянно.Лишь на верблюде ездил он верхом,Что был покрыт атласным чепраком…Тропа — то вверх, то вниз, кругом — безлюдье,Четыре стремени на том верблюде,Два золотых и два — из серебра,На каждом — дорогих камней игра.Во всех искусствах был Бахрам умелым.Он поскакал с колчаном, самострелом.Чета газелей мчалась по холмам.Сказал, смеясь, красавице Бахрам:«Луна моя! Сейчас начну я ловлю.Как только лук могучий изготовлю,—Кого сначала мне сразить тогда:Самец — в годах, а самка — молода».«О лев, — сказала Азада, — ужелиГордится муж, что он сильней газели?Чтоб заслужить прозванье храбреца,Стрелою в самку преврати самца.Газель захочет убежать отсюда,—Пусти за нею своего верблюда.Ты камешек метни в живую цель,Чтоб ухо начала чесать газель.Как засвербит, — газель тебя потешит,Поднимет ногу и ушко почешет.Ты ногу с головою сшей стрелой,—Тебя вознагражу я похвалой».Бахрам степной травой, прямой тропоюС натянутой помчался тетивою.В колчане у охотника былаОсобая двуострая стрела.Самец взметнулся на равнине пестрой,—Бахрам тотчас подсек стрелой двуостройЕго рога, подсек на всем скаку.И подивилась Азада стрелку.Едва самец своих рогов лишился,Он сразу как бы в самку превратился.А в самку две стрелы всадил Бахрам,Чтоб уподобились они рогам.Бежит газель, и вся в крови дорога,И две стрелы на голове — два рога.Помчался всадник за другой четой,А в самостреле — камешек простой.Красавицу румийку восхитил он:Газели в ухо камешек всадил он,Та — ухо начала чесать ногой,Охотник натянул свой лук тугой,К ноге газели вдруг пришил он ухо,—Тогда рабыня зарыдала глухо.Сказал: «Смотри, добыча не спаслась!»Но слезы у нее текли из глаз.Она сказала: «Это не отвага,Ты злобный бес, ты чужд любви и блага!»Красавицу ударил юный шах,—Свалилась из седла, зарылась в прах.Пустил верблюда всадник, полный злости,Он смял ее, кромсая грудь и кости.Сказал Бахрам: «Безумна ты была!Ужели ты мне пожелала зла?Ведь если б промахнулся я, то скороЛегло б на весь мой род пятно позора!»Так суждено ей было умереть,А царь не брал рабынь на ловлю впредь.