Шах-наме

Кавус собирает войска

Когда лучами солнце разорвало
Той ночи смоляное покрывало,

Восстал от сна и приказал Кавус,
Чтоб снаряжал слонов походных Тус,

Велел открыть сокровищницы недра
И одарил войска по-царски щедро.

Навьючили верблюдов и слонов
И сели воины на скакунов.

Сто тысяч было в шахском ополченье
Мужей могучих — грозных в нападенье.

А вскоре рать еще одна пришла
И тучей пыль над миром подняла.

Померкло небо от летящей пыли,
Копыта землю черную изрыли.

Гром барабанов огласил простор,
Колебля тяжкие подножья гор.

И так в походе войско напылило,
Что лик затмился вечного светила.

Лишь блеск щитов и копий на земле
Мерцал, как пламя, тускло в синей мгле.

И блеск убранств, и шлемов золоченых,
И золото, и пурпур на знаменах

Струились, как червонная река,
Сквозь черные густые облака.

И так был шахских войск поток огромен,
Что стал зенит, как в день затменья, темен.

До крепости из глины и камней
Дошли войска и стали перед ней,

Копытами поля окрест изрыли,
На десять верст шатры вокруг разбили.

Со стен их стража видела вдали.
«Идет Иран», — Сухрабу донесли.

И встал Сухраб, услыша весть такую,
И поднялся на башню крепостную.

И так Хуману он сказал, смеясь:
«Смотри, какая туча поднялась!..

Здесь наконец-то встретимся мы с шахом!»
Взглянул Хуман, вздохнул, исполнен страхом.

Сухраб воскликнул: «Полно, друг, вздыхать!
Сомненья прочь от сердца надо гнать.

Средь этих войск не вижу никого я,
Достойного меня на поле боя.

Я среди них не вижу мужа битв…
И не помогут им слова молитв!

Хоть велико иранских сил стеченье —
Прославленного нет средь ополченья.

Я строй их ратный разорву, как цепь,—
Рекой бегущей станет эта степь»,

Сухраб душою светлой не смутился,
Он радостный с высоких стен спустился.

Сказал: «Эй, кравчий, принеси вина!
Сегодня пир, а завтра — пусть война».

И в замке, за столом благоуханным,
Он сел с богатырями и Хуманом.

Рустам проникает в крепость и убивает Жандаразма