Шахматист (СИ)

Было темно, но его силуэт в костюме виднелся издалека. Он мелькал и кружил от улицы к улице, постоянно поворачивая. Достав пистолет, я бежал, хоть и совершенно не знал дворы. Ни одного грёбаного фонаря! Развилки только усложняли задачу, и мне пришлось ускориться. Вскоре между нами осталось метров пять.

— Стоять! Я стрелять буду! — завопил я, перезарядив пистолет.

Один выстрел, второй, третий. Чёрт! Не попал! Он снова свернул — я и не смог увидеть, куда именно.

— Где он?! — расстеряно спрашивал я, крутя головой во все стороны.

Всматриваясь в непроглядную темноту, я пытался найти его и увидел открытый подъезд. «Бинго! Вот ты куда спрятался!» — подумал я, зашагав внутрь. На лестничной клетке подъезда тускло горела лапочка. Стояла гробовая тишина. Я вслушивался в каждый шорох, выставив пистолет перед собой. «Где же ты?», — думал я, заглядывая на лестницу. «Он побежал наверх», — сделал вывод я, приметив чемодан, перекинутый через перила. Позади я слышал Сергеича. Он пытался найти меня, и в его голосе звучал страх. То и дело раздавались крики «Миша! МИ-ША!». Я не мог ему ответить. Убийца бы меня услышал и сбежал. Сделав пару шагов по ступеням, я наклонился рассмотреть чемодан. Он был закрыт. Моя рука приоткрыла крышку, и вдруг я почувствовал сильный удар по голове. Острая боль пронзила затылок. Голова закружилась, ноги мгновенно обмякли, а по всему телу пробежала дрожь, перерастающая в боль. В глазах потемнело, и я отключился. Не знаю, сколько мне пришлось пролежать без сознания на холодном полу подъезда, но когда глаза мои на миг приоткрылись, я увидел перед собой фигуру неизвестного. Лицо его было смазано, словно и вовсе отсутствовало. Зато костюм тройка был виден очень хорошо. Я вновь отключился. Спустя ещё какое-то время я опять пришёл в сознание и увидел Сергеича. Он звонил в скорую и словно в тумане говорил:

— Миша, ты только держись. Сейчас, сейчас они приедут, сынок, не закрывай глаза!

Он истерил, и я хотел его успокоить, но язык не слушался. Голова невозможно болела и кружилась, я еле видел, что происходит вокруг. Лицо Сергеича также было нечётким. Отведя взгляд в сторону, я увидел огромную лужу крови тёмно-бордового цвета. Она текла из моей головы. Потом темноту и вновь кровь. Затем мне послышались слова врачей и какой-то сумбурный диалог. Последнее, что мне удалось разглядеть сквозь белую пелену, прежде чем отключиться вовсе, это были окровавленные руки Сергеича. «Ушёл, всё-таки ушёл», — подумал я.

Глава 12. Из двух зол выбери наименьшее

Я очнулся в больничной палате. Голова болела невероятно. Во рту сушило, и хотелось выпить всю воду, которая была в этом здании. Тело казалось вялым, словно я пробежал марафон. Конечности не слушались и подрагивали. Вдруг медсестра заметила мои открытые глаза. Я осматривал всё вокруг, пытаясь вспомнить, что вообще произошло.

— Здравствуйте. Вы уже очнулись? Я сейчас позову доктора. Не вставайте и не шевелитесь. Вам нужен покой, — засуетилась девушка.

Я постарался кивнуть. Голова заныла ещё сильнее. Ощупав себя руками, обнаружил повязку на голове. Сделал глубокий вдох и выдох. Стало немного легче. Дверь открылась, и в палату вошёл врач. Но он был не один. За ним, как маленькие утята, шли мои друзья: Сергеич, Макс и Лера. На их лицах читались страх и беспокойство. Врач сел рядом со мной на небольшой стульчик. Он взял какую-то бумагу для записей с карандашом и наконец заговорил со мной:

— Позвольте представиться. Меня зовут Павленко Никита Сергеич. Я ваш лечащий врач, и сейчас мы проведём осмотр. Для начала вам придётся ответить на пару вопросов.

— Хорошо, — простонал я от накатившей боли.

— Присутствует ли у вас головокружение, тошнота, рвота? — тихо и размерено говорил доктор.

— Голова не кружится, но подташнивает, — сглотнул слюну я.

Карандаш врача заскрипел по листу. Этот звук начал меня раздражать. Он был слишком громкий и словно царапал моё сознание.

— Хорошо. Вам не понравился звук? — спросил доктор, обратив внимание на моё лицо.

— Простите. Он очень громкий, а скрежет невыносим, — я зажмурился и дрожащей рукой попытался коснуться головы, чтобы утихомирить нарастающую боль. Казалось, кто-то царапает ногтями мой мозг изнутри.

— Это вполне нормально, не извиняйтесь. У вас сотрясение и повышенная чувствительность к звукам, — он отложил карандаш и бумагу, — Хорошо. Вы чётко меня видите? Нет никаких пятен, может быть, помутнений?

— Нет, только слегка в глазах белеет, — осмотрев комнату, сказал я.

— Прекрасно, — похвалил врач, — Пожалуста, понаблюдайте за фонариком, — он достал маленький карманный фонарик и стал водить им из стороны в сторону.

Я, превознемогая боль и прищуриваясь, следил за огоньком.

— Рефлексы не нарушены, но заторможенность присутствует, — озвучил доктор медсестре, — Вам больно смотреть на свет? — вновь обратился врач ко мне.

— Да, слегка по глазам бьёт, — прищурился я.

— Так и запишем, — пробубнил он себе под нос, записывая в телефон. — Так. А теперь самое главное. Вы помните, как вас зовут?

— Миша, — выдавил я.

— Угу, а фамилию с отчеством назвать сможете? — продолжал доктор.