Шахматисты (ЛП)

И это случилось там. Подбородок Зено оказался лежащим на основании королевской ладьи Бобби, когда он свернулся в нежную разъедающую дремоту.

Профессор издал почти неслышимый, но душераздирающий стон.

— Только не стойте там! — закричал я. — Разбудите его!

Профессор осторожно подтолкнул маленькое животное своим указательным пальцем. — Миленький, — умолял он, — проснись!

Но Зено только удобно повернулся на спину.

Гробовая тишина опустилась на комнату, и именно из-за этого мы услышали то, что услышали.

Зено начал храпеть.

Казалось, все смотрели в других направлениях, когда профессор поднял маленькое животное и нежно опустил его в морщинистый карман своего пальто.

Серый человек был первым, кто заговорил. — Ну, доктор Шмидт? Никакого контракта?

— Не будьте глупым, — заявил я. — Конечно, он получит тур. Ноттингем, как скоро вы сможете получить письма от других клубов?

— Но я действительно не могу рекомендовать его, — возразил Ноттингем. — В конце концов, он не выполнял трех своих обязательств из 25 игр. Он — только маленький мастер, не то существо, чтобы организовать цикл одновременной игры.

— Что из того, что он не закончил три ничтожные игры? Он — хороший игрок, все равно. Все, что вы должны сделать, сказать ваше слово, и каждый секретарь клуба в Северной Америке назначат дату встречи с ним — по входной плате 5 долларов за игрока. Он захватит страну ураганом!

— Я сожалею, — сказал Ноттингем профессору. — У меня есть определенный стандарт, а ваш приятель просто не прошел квалификацию.

Профессор вздохнул. — Да, я согласен, — пробормотал он на немецком языке.

— Но это, же сумасшествие! Мой голос прозвучал немного громче, чем я намеревался сказать. — Вы, друзья, не соглашаетесь с Ноттингемом, не так ли? Что скажете вы, Джим?

Джим Брэдли пожал плечами. — Трудно просто сказать, насколько хорош Зено. Потребуется неделя для подробного анализа, чтобы сказать определенно, у кого было преимущество в моей игре. У него меньше на одну пешку, но у него замечательная позиция.

— Но Джим, — возразил я. — Это вообще не вопрос. Разве вы не видите это? Подумайте о гласности... играющая в шахматы крыса...!

— Меня не интересует его личная жизнь, — резко ответил Джим.

— Друзья! — сказал я отчаянно. — Действительно ли все вы так полагаете? Разве не можем мы выразить общее мнение, чтобы передать резолюцию клуба, рекомендующую Зено для одновременной игры? Что думаете вы, Бобби?

Бобби почувствовал себя неловко. — Я думаю, что меня ожидает учебный автомобиль. Я предполагаю, что я должен пойти.

— Ну, пойдемте, доктор? — спросил серый человек.

— Да, — ответил доктор Шмидт тяжело. — Добрый вечер, господа.

А я только стоял там, ошеломленный.

— Вот заработок Зено за вечер, профессор, — сказал Ноттингем, заталкивая конверт в его руку. — Я боюсь, что он не очень-то вам поможет, хотя я не чувствую обоснования во взыскивании общепринятой долларовой комиссии.

Профессор кивнул, и в оцепеневшей тишине я наблюдал, как он в сопровождении представителя иммиграционных властей пошел к двери.

Профессор и я против шахматистов. Мы нанесли удары, сшибающие с ног, но даже не поцарапали их гамбит.

Именно тогда Пит Саммерс что-то обнаружил. — Эй, доктор Шмидт! Он держал листок бумаги, покрытый шахматными диаграммами. — Это выпало из вашего кармана, когда вы стояли здесь.

Профессор сказал что-то извиняющееся серому человеку и возвратился. — Спасибо, — сказал он, протягивая руку за бумагой. — Это часть рукописи.

— Шахматная рукопись, профессор? Сейчас я хватался за соломинку. — Вы пишете шахматную книгу?

— Да, я полагаю.

— Ну, ну, — сказал Пит Саммерс, который тщательно изучал лист. — Слон против коня, а?

— Да. Теперь, если вы извините меня…

— Слон против коня?— пронзительно выкрикнул Бобби Бейкер, который понесся назад к столам.

— Слон и конь? — пробормотал Джонс Ноттингем. Он резко потребовал: — Вы долго изучали проблему, профессор?

— Много месяцев. В лагере... на чердаке. И теперь рукопись достигла 2 000 страниц, и мы ищем издателя.

— Мы...? Мой голос, возможно, немного дрожал, потому что и Ноттингем и профессор обернулись, и резко посмотрели на меня. — Профессор, — порывом вылетели мои слова, — Зено тоже писал эту книгу?

— А кто же еще?— ответил профессор в удивлении.

— Я не понимаю, как он мог держать перо, — сказал сомнительно Ноттингем.

— В этом не было необходимости, — ответил профессор. — Он делал ходы, а я записывал. Он добавил с задумчивой гордостью: — Зенончик — вероятно, самый великий живущий авторитет в мире по теме «слон – конь».

Комната внезапно снова стала очень тихой. В течение слишком долгого момента единственным звуком был приглушенный храп Зено, раздающийся из кармана профессора.

— Он сделал какие-нибудь выводы?— выдохнул Ноттингем.

Профессор повернул озадаченные глаза на полные решимости лица вокруг него. — Зено полагает, что конфликт не может быть обобщенным. Однако он обнаружил 78 позиций, в которых слон сильнее коня, и 24 позиции, в которых лучше конь. Очевидно, игрок, имеющий слона должен попытаться…