Шахматы. Чёрная королева

Лицо, будто недвижимая маска, взгляд стеклянный. Так явно, так ярко переменился, что Марта и не думала остановить — не услышал бы. Только когда связанные веревкой руки с усилием вверх потянул, всю ее поднимая, когда на ноги поставил и буквально поволок к центру комнаты, взвыла в голос. Расплакалась, раскричалась, когда, выворачивая руки, все за ту же веревку к крюку на потолке подвесил. Она отдышаться пыталась, а Саша внимательно к каждому ее вдоху прислушивался, каждое мимолетное движение улавливал и то, как подтянуться попробовала, чтобы высвободиться, отметил. Вплотную тогда стал, рукой за затылок удерживая, ее голову к своим губам прижал.

— Т-ш-ш-ш… Не надо. — Замер с последним звуком на губах и все той же ладонью по ее шее, по спине провел, точно прицениваясь. — А, знаешь, я ему даже завидую… — Проронил. — Даже сейчас, теряя что-то родное для себя, он все равно остается в выигрыше, ведь мне больнее. Мне больнее! — Сорвался на откровенный крик и Марту от себя с силой оттолкнул. — Потому что я тоже люблю тебя! Потому что я хотел, чтобы ты была счастлива, чтобы улыбалась, а что получается, что?! Все, что для меня святое изгадил, испакостил, уничтожил! — С гримасой боли на лице замер и ладони к себе повернул, на уровне глаз их выставляя. — Пусть даже моими руками… Почему все так?..

— Я… я не понимаю. Чего ты хочешь, что я тебе сделала?.. — Дрожа от страха, силой выдавливала из себя слова Марта. Саше прямо в глаза смотрела, пытаясь уловить, не пропустить момент, когда в них доля разума мелькнет. Та самая, с которой он просил прощение за случайное прикосновение, та, с которой предостерегал, выдавая какие-то нелепые советы… Но разума не было. И понимания. Все та же пустота. То же безразличие к ней, к ее слезам, к ее мукам.

Спустя минуту, внизу живота появились стойкие тянущие ощущения. Спина заныла, отдаваясь несходящей болью в крестце, под тяжестью тела руки в суставах выворачивались, а босыми ногами никак не получалось поймать равновесие. Она все еще доставала до пола. Самыми кончиками больших пальцев. Только сейчас, пожалуй, и заметила, что сапоги с нее сняли. Стянули и пальто. Там же, на улице, выбросили сумочку. На фоне боли появилась тошнота. Перед глазами пошли разводы. Наверно, так было бы даже лучше — забыться, но Саша эти изменения уловил и плеснул в лицо ледяной воды, заставляя задохнуться от сковавшего в одно мгновение холода. Марта задрожала. Сейчас уже заметно. Тело подбрасывало, зубы застучали, удержать равновесие получалось с трудом и она, то и дело, оступалась, кривясь от яркой болевой вспышки в руках. Тут же цеплялась пальцами за грубую веревку, снова становилась на цыпочки, справляясь со страхом, с осознанием, что вот-вот обещало ускользнуть.

— А ведь ты меня совсем не помнишь… — Проронил Саша, вдоволь наглядевшись на то, как Марта мучается. Правда, помочь и не пытался. Мог, разве что, пристрелить… Как раз в этот момент отложил пистолет в сторону, и Марта простонала в голос.

— Н-нет… — Отчаянно закивала она головой, не понимая, к чему тот ведет. Справилась с дыханием, прищурилась, чтобы улавливать не только силуэт, но и выражение лица, которое пусть и совсем чуть-чуть, но менялось.

— Я, наверно, говорил, что ты совсем не изменилась… — По-доброму улыбнулся он, чем окончательно сбил с толку, заставляя прислушиваться к каждому звуку, улавливать малейшие изменения в интонации. — Ошибался. — Неодобрительно качнул головой. — Раньше ты смелой была, дерзкой, боевой…Что же сейчас?..

— Сейчас мне страшно. Ты меня пугаешь. — Справляясь с дрожью, проронила Марта и зажмурилась от простреливающей по всей спине боли, что давила сверху, расходясь по плечевому поясу, от той, что обволакивала снизу, тянулась от кончиков пальцев, упирающихся в ледяной бетон, покрытый тонким слоем инея.

— Твой любовник кое-что мне задолжал.

— А разве это по-мужски, спрашивать с меня за чужие долги? Ты же знаешь, что я ни в чем перед тобой не виновата. Ты же можешь все изменить. Я прошу тебя. Все, что хочешь, сделаю, только отпусти.

— Что хочу — не сделаешь. — Прошептал он, печально опустив взгляд, тяжело вздохнув. — К сожалению, это не в твоей власти. — Проговорил так, будто, и правда, сожалеет. Уже сожалеет о том, чего еще не совершил и этой безысходностью в голосе заставил Марту зубы сжать и глухо прорычать, выдавливая звук сквозь них. — Ведь нельзя повернуть время вспять. — Тихо пояснил, этому звуку согласно кивая.

— Но можно же поговорить! — Выкрикнула она, оттолкнув от себя панику, закрывшись от страха и боли. — Просто поговорить. — Прошептала, умоляя. — Все совершают ошибки. Все люди совершают ошибки, нельзя же за это убивать! — Крик из груди выпустила, осознавая, что Саша улыбается. Пусто улыбается, закрываясь от того, что видит и что слышит.