Шахматы. Чёрная королева

Не спеша подошла к гардеробу, накинула на плечи манто, тщетно пытаясь разглядеть себя в зеркальном отражении, а потом будто толчок почувствовала, который обещал вот-вот рвануть. Почувствовала, как спазмом сжало горло, как туман в голове все мысли запутал, практически уничтожая, и рванула на улицу. Туда, где все еще есть выход, где промозглый осенний ветер в лицо, в душу врывается, все наизнанку выворачивая. Добежала до машины, кое-как с замками справилась, ключ провернула и с визгом шин с места тронулась. В голос кричала, боль из себя выгоняя, что до сих пор тлела. Сильнее, чем та, с которой практически сроднилась. Вцепилась пальцами в руль, чтобы тут же не запустить их в собственные волосы, зубами — в кулак, чтобы от крика не оглохнуть. А давление внутри все нарастало, не находя выхода, ослепляло и одурманивало.

Чуть с эмоциями справившись, заметила моргающие фары движущегося сзади с той же, что и у нее скоростью, автомобиля. А, спустя мгновения, и звуковые сигналы распознала — гудок, что ревел не переставая, давно раздражал сознание. Поняла все, но давление на педаль газа только усилила, пытаясь от преследования уйти. Чтобы хоть частичку себя сохранить, чтобы непростого, как оказалось, разговора избежать. В мыслях все проще казалось. Думалось, что все ему выскажет и уйдет с гордо поднятой головой, пожелав неземного счастья в придачу, а на деле позорно подавилась собственными словами, эмоциями, переживаниями.

Глаз его видеть сейчас не хотела и голоса слышать была не в силах. Может, потом, может, спустя время, как остынет, одумается, но не сейчас. Поддастся… На уговоры его поддастся. А, может, позволит себя в машине трахнуть. На эмоциях. Пока азарт не ушел. И Вадим справится. Он всегда с ней справлялся. Руки скрутит, чтобы отбиться не смогла, и все: сопротивление сломлено. Чего еще надо-то?.. А страсть все поглотит. И обиды, и взаимные обвинения. Наутро все, конечно же, вернется, но это будет утро. То самое, когда он найдет нужные слова, а Марта захочет им поверить. Ведь влюбленному сердцу так хочется верить… Даже когда разум отказывается это делать. Потому она и скользила между бесконечного потока машин на главном проспекте города, все прибавляя скорость. Потому и маневрировала, подрезая чужие автомобили, потому досадливо морщилась, выслушивая череду бесконечных клаксонных сигналов возмущенных водителей. Гнала как сумасшедшая, и уже не замечала того, что истерика отступила. Все, наоборот, казалось еще острее, еще опаснее. Так и не прозвучавшие слова, так и не распознанные взгляды… всего казалось слишком много… она не выдержит. Вой милицейской сирены где-то вдали должного внимания не привлек — она мастерски водила автомобиль. Она виртуозно владела дорогой. Так тоже казалось. Ровно до того момента, как на одном из поворотов машину не занесло на скользком асфальте. А потом огни соединились в единую светлую ленту, звуки в однообразный оглушающий поток. Скрежет металла о металл, удар, отбрасывающий ее в сторону, и истошный крик. Ее крик. И ее соленые слезы, рот, переполненный кровью, дрожащие от в миг нагнетенного напряжения пальцы.

Сдвинуться с места не получилось, перебраться на соседнее сидение тоже — ноги зажало. Сдавленно простонав, Марта только и смогла, что скрипнуть зубами с досады — под сжавшимся в гармошку капотом, разрасталось пламя. Суета пользы не добавила, единственное, в чем Марта преуспела, так это окончательно выбилась из сил. То, как, матерясь в голос, к машине бежал Вадим, встретила лишь слабой усталой улыбкой. Руки сами собой опустились. Разрасталась непреодолимая жалость к себе. И уж она точно лишала последних надежд. Она убивала похуже любого предательства.

— Ты как?! Ты меня слышишь?! — Кричал он, пытаясь справиться с дверью. — Отвернись! — Приказал и размолотил кулаком стекло, как только Марта, сделав над собой усилие, повернула голову в сторону.

Тело млело, в голове все тот же туман, а перед глазами цветные мушки, перемежающиеся с яркими вспышками.

Он продолжал что-то отчаянно кричать и рвал, тянул на себя заклинившую дверь.

— Открой глаза! Открой, мать твою, глаза! Попробуй пошевелиться. Ты можешь вытащить ноги? — Кричал он наперебой с постоянным потоком новых мыслей. — Я не справлюсь один! Ты должна мне помочь. Где зажало? — Осторожно, пытаясь не выдать явную торопливость, пытался он перейти на доверительный шепот.

— Вадим, там менты… — Послышался где-то в стороне сухой мужской голос и Вадим будто в конвульсиях забился, пытаясь разворотить перекосившийся металл.

Рвал жилы и стонал в голос, делая над собой усилие, а, порой, и вовсе кричал, пытаясь прогнать досаду и сконцентрироваться.

— Вадим, тебя закроют. — Как сквозь сон голос повторился, а Марта все понять не могла, откуда он доносится и сделала неудачную попытку осмотреться по сторонам.

Только вот сил не хватило. Не хватило их и на то, чтобы открыть глаза, язык отказывался шевелиться и только сознание, как в агонии, улавливало малейшие колебания воздуха.