Шахматы для одного

– Я отец четырех прекрасных детей и супруг лучшей женщины во всем свете уже более двадцати лет, – улыбнулся Трубецкой и поцеловал дочь в лоб,– Уверен, мои слова хоть какой-нибудь вес да имеют.

– И как определить значение этого слова "любовь"? – после минутного молчания задумчиво заговорила Ольга, – Вот если я скажу, что я люблю, и ты скажешь, что любишь, это не будет значить, что мы испытываем одни и те же чувства. Ты даже близко не догадаешься, что твориться в душе. А вот если я скажу, что я голоден, ты поймешь меня. Все почему? Потому что голод – чувство понятное, ясное, а, главное, реальное. А какая из этих характеристик подходит любви – никакая. Так как же так получается, что мы смысла слова не понимаем, а говорим?

– Возможно мы не испытываем одно и тоже ,но это и делает нас ближе с каждым разом, ведь любовь это пазл… – Трубекой замедлил шаг и, устремив взгляд куда-то вдаль, говорил, – Представь, мы вместе открыли коробку, высыпали много частей для пазла, и, если смотреть сверху, ты с ужасом осознаешь, что это тяжело собрать все в одну картинку.

Есть люди, которые собирают этот пазл обратно в коробку и убирают в долгий ящик.

А есть те, которые с упорством собирают пазл, и с каждым новым соедением частей они понимают, что это безумно красиво и что в этом и есть смысл.

– И что в итоге?

Трубецкой вновь посмотрел на дочь и расплылся в улыбке.

– Они склеивают получившуюся картинку, вешают ее на стену и любуются своей работой.

Ольга глубоко вдохнула свежий ночной воздух, он обнял ее своими холодными руками, заставляя плотнее прижаться к отцу. Они шли по безлюдной аллее, вздыхали и согревали друг друга своей любовью и объятиями.

Глава 10.

Но нет!.. Чем больше я скрываю чувства,

тем вырываются они сильней.

У. Шекспир

Любовь (вот, мой дорогой читатель, над каким вопросом я думал всю эту неделю, и что являлось причиной моей бессонницы) – это то, что убивает нас, сбрасывает с высоты, которую мы уже достигли, или поднимает еще выше и дает силы на новую борьбу? Как оставаться на том же уровне в карьере, других делах, если все твои мысли наполнены только одним человеком? Ты должен сделать выбор между человеком и делом, друзьями и прочим? Как всему этому найти место в твоей голове? Неужели возможно разложить все по полкам, запрятать в шкафы? Почему мы становимся такими сильными и такими слабыми одновременно? Нужно учиться жить в гармонии, мы все это знаем. Неправильно отказываться от какой-то части своих чувств или стремлений. Все равно, что смотреть только правым глазом, ибо на нем ресницы чернее. Природа требует смотреть на мир двумя глазами, если бы она считала по-другому, эволюция давно бы избавилась от второго глаза. Не знаю, как совмещать все и жить в гармонии, но я знаю, что это возможно, что это нужно.

Вернувшись домой из театра, Ольга сразу же отправилась в свою комнату, где хотела в полном одиночестве встретить скорый рассвет. Однако открыв дверь, она обнаружила в своей комнате незваного гостя. Он крутился на стуле в полной темноте, ожидая прихода хозяйки. Ольга зашла в комнату, не включая свет, и села на кровать.

–Зачем ты здесь? – тихо спросила она у гостя.

–Пришел к тебе, – встав со стула и подойдя к окну, ответил Дэниэл (вы, конечно же, догадались, что гостем был именно он).

–Пришел? – иронически переспросила Ольга.

–Все, что я знаю, это то, что ты сама хотела меня здесь видеть.

Дэниэл стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за тем, что творилось во дворе дома. Трубецкая встала около него, слегка касаясь своим плечом его мускулистых плеч, и тоже устремила свой взгляд в окно.

–Увидела, – добавляя больше холода в голос, сказала она.

–Что ж, тогда я уйду, – смиренно покорился Дэниэл.

–Нет, – резко вырвалось из Ольги, и рука ее крепко схватила Дэна на плечо.

–Я думал поначалу не появляться тебе на глаза, а потом решил, что « я на встречу побегу и всем стихам назло мосты заветные зажгу, чтоб стало так светло, что ты про строчкам, может быть, сумеешь прочитать…»

– «…как я хотел тебя забыть, чтоб было легче ждать».

Она взяла его за руку, переплетя их пальцы, ладонь его была большой, и грубоватая кожа немного царапала ее нежные пальцы. Но в этой большой мужской ладони ее женской руке мгновенно стало тепло и уютно. Она положила свою голову на его плечо, почувствов себя защищенной.

– Мне много лет, – своим глубоким тяжелым голосом говорил Дэниэл, пока они оба стояли и смотрели в окно, – намного больше, чем тебе, но при этом я не считаю правильным говорить тебе, что я лучше знаю, что хорошо и что плохо, что нужно делать, а что не стоит, что будет после. Я лишь знаю, что ничего не знаю.

– Я знаю, – шепнула Ольга, – что я больше тебя от себя не отпущу.

– Не отпускай, – улыбнулся Дэниэл, – Что сказал тебе отец? – спросил он, и тон его давал понять, что разговор переходит в серьезное русло,– Вы разговаривали с ним больше трех часов.

– Он рассказал мне ужасные вещи.

– Я внимательно слушаю.

И Ольга пересказала все то, что недавно сама узнала от отца.

– Эти документы он передал тебе?