Шахнаме

После этого война Ирана с Тураном разгорается в полную силу. На десятках страниц Фирдоуси рассказывает о многочисленных яростных сражениях и гибели множества бойцов с обеих сторон, с. 388–469. Мы не будем перечислять все эти запутанные детали и имена, так как их сопоставление с подробностями и переплетениями Ливонской войны лишь загромоздит уже ставшую нам в целом понятной картину параллелизма. Сообщим лишь главный итог.

Армия туранского Царства (Руси-Орды) терпит поражение от Ирана (Западной Европы). «Злодеем был царь Афрасьяб, оттого покинули счастье и мудрость его. Того, чьи войска наводняли весь край, исчез даже след, в страхе скрылся он», с. 434.

Царь Афрасьяб проигрывает сражение за сражением и, в конце концов, спасается бегством с поля боя, с. 395, 427, 448. Надо сказать, что на протяжении войны Афрасьяб и Кей-Хосров обмениваются еще несколькими посланиями. Вероятно, это — отражение остальных посланий Грозного и Курбского друг другу. Дело в том, что их сохранилось несколько, как и писем Афрасьяба к Кей-Хосрову. Это обстоятельство усиливает обнаруженный нами параллелизм.

Русские летописи, отредактированные потом Романовыми, ничего не говорят о бегстве Ивана Грозного с поля боя в Ливонской войне. Хотя и сообщают о фактическим поражении его войск. На первый взгляд, здесь соответствие между персидской и русской версиями нарушается: Афрасьяб разгромлен и спасается бегством, а Иван Грозный разгромлен, но ничего не известно о его бегстве с поля брани. Однако на самом деле параллелизм здесь сохраняется. В книге «Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана» мы показали, что знаменитый «античный» римский император Нерон является одним из достаточно ярких фантомных отражений Ивана Грозного на страницах западно-европейских хроник (кстати, старинный портрет Домициана = Михаила Романова см. на рис. 6.9). Следовательно, теперь мы можем пользоваться «биографией Нерона», как и ветхозаветного Олоферна, для прояснения некоторых заключительных сюжетов в соответствии: Афрасьяб = Грозный.

Рис. 6.9. Римский император Домициан, то есть (частично) Михаил Романов. Французская эмаль. Эрмитаж. СПб. Фотография 2009 года.

Так вот, оказывается, «злобный» римский Нерон заканчивает свою жизнь практически так же, как и «злобный» туранский царь Афрасьяб.

Остановимся на этом подробнее. Что сообщает нам Фирдоуси о бегстве и гибели Афрасьяба? Оказывается, после разгрома на поле боя, Афрасьяб спасся из своего дворца по потайному подземному ходу вместе с двумя сотнями именитых мужей и скрылся в пустыне. «Была вся страна тем бегством таинственным изумлена. Нигде беглеца отыскать не смогли», с. 428. Приближенные и родственники царя Афрасьяба умоляют победителя — царя Кей-Хосрова — не карать их: «За грех Афрасьяба, ЦАРЯ-КОЛДУНА, не мсти нам, не наша ведь это вина», с. 431.

В конце концов, покинутый остававшимися немногими приближенными, царь-беглец Афрасьяб остается совсем один. «Глухим бездорожьем, пустынею мчась… добрался беглец до горы Эсперуз. Врагов опасаясь, ни мига не спал, охотясь в пути, насыщенья искал, уж тело кушак ему до крови стер», с. 448. И далее: «Покинув мужей, темной ночью один в смятенье туранский бежал властелин», с. 467. За ним организована погоня: «Искали в саду, во дворце, средь лугов… Исчез повелитель туранской земли… Ищи Афрасьяба затерянный след», с. 468, 474.

Мрачная развязка приближается. «Афрасьяба был горек удел, он, в страхе скитаясь, не спал и не ел. И смерть ужасает, и жизнь ни к чему, опасности чудятся всюду ему. Он долго искал, где главу преклонить… В безлюдной глуши… Пещера таилась меж каменных круч… Пещера цела по сии времена, „норой Афрасьяба“ зовется она. В ней скрылся скиталец, за жизнь устрашась; там пищи убогой припрятал запас… Там дни он влачил, горький жребий кляня, упреками совести черной томим — свершенное зло тяготело над ним», с. 479–480.

И тут на сцене появляется некто Хум — добродетельный муж, живший отшельником. «РОД ЗНАТНЫЙ И ДРЕВНИЙ ЕГО ВОСХОДИЛ К ЦАРЮ ФЕРИДУНУ… В горах, вдалеке от селений людских молился он, чужд наслаждений мирских. БЫЛА ВЛАСЯНИЦА ОДЕЖДОЙ ЕГО. И Хумом ОТШЕЛЬНИКА звали того», с. 480. Более того, Хума именовали «святым отшельником», с. 483.

Отшельник Хум услышал стоны и причитания беглеца Афрасьяба, и вскоре обнаружил царя в его потайной пещере. «В убежище тайное ищет он вход; его отыскал и в пещеру вступил, во тьму, где беглец притаившийся жил. Сорвав с власяницы своей бечеву… и недругу накрепко руки связав… Злодей и в пещере не смог обрести спасенье, не смог от возмездья уйти», с. 481.