Шахта

Ему все определеннее казалось, что большинство участков сильно отстает от плана. Он подошел к прожектору и начал раздраженно листать бумаги. При этом обнаружился листок с поправками, пришедший накануне за подписью Михаила Исаевича. Задания на прошедшие сутки были задним числом уменьшены, а на оставшиеся шесть суток – соответственно, увеличены. «Это, …, что за фокусы? Он думает, переписал цифирь – и блохи быстрей заскачут? Дурак, хоть и кандидат! Пойти, что ли, вломить ему?» – развеселился Слепко. Но тут он напоролся на действительно серьезный прорыв. Рытье траншей под эстакаду отставало просто катастрофически. Человек семьдесят-восемьдесят вяло ковырялись в земле лопатами, точнее, ковырялись человек десять, остальные – наблюдали, картинно опираясь на черенки. От их неподвижных фигур во все стороны тянулись длинные пересекающиеся тени. Еще десятка три мужиков перекуривали. На куче бутового камня восседал прораб Зыкин, солидно смоля огромную козью ножку. То, что на его участке задание было сорвано, похоже, нимало его не беспокоило. Зыкин был могучим мужиком, косая сажень в плечах. Перед ним прыгала субтильная очкастая барышня, из абрамсоновских.

– Василий Кондратьевич! – всхлипывала она. – Вы никак не можете так просто сидеть. В прошлую смену ваш заместитель сообщил, что не хватает совковых лопат. Но теперь-то их хватает! Мы прислали вам в помощь резервную бригаду, а вы не только не обеспечили ее работой, но ваши собственные землекопы сами стоят без дела!

– Правильно! Потому фронту никакого нету, резервам этим вашим, сама не видишь, что ль? Сидят там, понимаешь, в жопе ковыряют, – снизошел до ответа Зыкин.

– Василь Кондратьич, а ведь дело-то наше дрянь, – вынырнул из обширной тени прораба угреватый старичок в длинном, перемазанном глиной черном пальто, – Слепко ентот, еще ничего, он все больше ворон ловит, а как Бирюль-то наш проспится, он те всыплет по первое число!

– Всыплет? А я ему на это, что инструмент негодящий!

– Струмент? И-и, даже не думай, еще хуже будет, он тады тебя пальцами землю драть заставит.

– Небось обосрется!

– Не знаешь ты его…

Дальше Евгений Семенович слушать не стал.

– Что здесь творится? – грозно спросил он, выйдя на свет.

– А вот наконец и сам товарищ начальник! – обрадовался Зыкин. – Я и говорю: безобразие полное творится, диспетчерская нам фронт работ не обеспечила, вот только-только инструмент выдали, да и то – негодящий совсем. Мы, со своей стороны, все что можем делаем, последние жилы рвем!

– Неправда! – отчаянно вскрикнула девица.

– Разумеется, неправда, – успокоил ее Слепко, – а правда в том, что двух ворон я уже поймал. С одной мне все ясно, а вот вы кто такой будете, уважаемый? – обратился он к старику.

– Это бригадир резервной бригады, – пояснила девица.

– Кузькин моё фамилие, – прошелестел тот.

– Чего ж ты, товарищ Кузькин, прохлаждаешься, если тебя диспетчерская на прорыв сюда бросила?

– Так ведь… – засмущался Кузькин и громко высморкался в два пальца.

– Сколько тут всего землекопов?

– Человек сто будет, – угрюмо ответил Зыкин.

– Сто сорок два, – уточнила девица.

– Товарищ Кузькин, назначаю тебя прорабом. Заместителей себе сам подберешь. Резерв пока тоже останется в твоем распоряжении.

– Так я ж тебе говорю, начальник, фронту нету, вы там себе ковыряете в… – чего-то еще не понимал Зыкин.

– Кстати, бывший прораб Зыкин придается тебе в качестве рядового землекопа. Смотри, Зыкин, будешь еще выступать, там, через два дома, как раз следственная комиссия работает. Вот и расскажешь им про фронт работ. Понял меня?

Тот явно понял.

– Сроку тебе, Кузькин, чтобы наверстать, до завтрашнего вечера.

– Нельзя до вечера, – шепнула девица, – максимум до полудня.

– Слыхал, Кузькин? Значит, сделаешь до полудня. Новая смена придет – ты этих «стахановцев» все равно не отпускай. Наотдыхались уже.

Тот молча кивнул.

– И учти, впредь диспетчеров слушаться беспрекословно! Ну, бывай. Я Бирюлеву передам, он утром подойдет, проверит, что у тебя и как.

– Вы тоже, знаете ли, хороши! – выговорил он заодно и диспетчерше, отойдя с ней в сторонку. – Тверже надо с ними держаться, увереннее. Чуть что – никаких разговоров, сразу на карандаш и к Михал Исаичу, а дальше уже не ваша забота. Мы уж тут сами как-нибудь…

Она часто закивала. «Ничего, красивая девушка», – отметил Слепко и пошел дальше.

А дальше оказалось, что прораб Бочкин, начальствовавший на втором копре, ушел куда-то «на минутку» еще до обеда, да так и не вернулся. Замы его тоже все куда-то запропали. С тех пор подвоза новых бревен не было, пересменки – тоже. Слепко пришлось организовывать поиски, увенчавшиеся вскоре полным успехом. Пропавшие и с ними еще кое-кто пребывали в персональной палатке Бочкина и глушили перцовку, закусывая полукопченой колбасой. Судя по количеству пустых бутылок, беседовать с этими типами не имело смысла. Слеп ко сделал строгое внушение бригадиру сменной бригады, почему-то трезвому, а пьяниц приказал сейчас же сдать в милицию. На сей раз кадровый вопрос он решать не стал, предоставив Бирюлеву самому разбираться со своими назначенцами.