Шаль

— Что вы! Я еще хочу… — просительно протянула она, — я могу много раз так кататься, и ничего со мной не будет… Только это дорого, да?

Девочка подпрыгивала, как козленок, заглядывая ему в лицо, видимо, забыв, что она без очков. Степанкову передалась ее радость, он с удовольствием смотрел на этот комочек жизнерадостной энергии и с облегчением думал: пронесло, пронесло, пронесло…

Они катались еще на лодках-качелях, которые переворачивались в небе, на огромных каруселях и бог знает еще на чем… А когда начал накрапывать дождь, пошли на веранду большого ресторана перекусить. Обедать Лиза категорически отказалась.

Пока они сидели за столиком, беспрерывно звонил мобильник. Степанков согласовывал, утрясал, утверждал, отдавал распоряжения.

— Владимир Иванович, здравствуйте! Я сейчас не в Москве и хотела бы узнать ваши ближайшие планы. Вы будете дома в конце августа?

Мила. Вот это сюрприз!.. Голос ее был совсем-совсем не враждебным, скорее напротив… радостным.

— Я к вашим услугам, Мила. Отложу все и буду ждать приглашения. Хотя бы на чашку кофе, — сказал и мысленно обозвал себя идиотом за слащаво-пошлый тон.

— Ой, это мама! Это она. Ведь она одна только Мила, правда? — девочка потянулась к трубке.

— Можете поговорить с дочерью, она телефон у меня отбирает!

— Мамочка! Я прокатилась на «Кондоре»! Совсем не страшно! Я не выпала! Мы в ресторане! Не волнуйся, пожалуйста. Целую! — Лиза протянула трубку Володе. — Мама вас просит!

— Владимир Иванович! — Голос Милы совсем не походил на тот, что был мгновенье назад. — Прошу доставить мою дочь домой и более ею не интересоваться. Немедленно. Мы с вами не настолько близко знакомы, чтобы я могла доверить вам ребенка. Очень жаль, что свекровь моя так не считает. Своих детей не завели, так с чужими играете?

Володя понял, что она сама себя заводит.

— Вы совершенно зря беспокоитесь. У вас нет никаких оснований волноваться за дочь. Она скоро будет дома. — Степанков нажал на разъединение.

Настроения как не бывало.

В Ясенево они попали около восьми часов.

Открыв дверь, Зоя Павловна внимательно посмотрела на Лизу, потом на Володю. Убедившись, что все в порядке, выслушала бурный рассказ внучки, поахала, что они такие храбрые, потом отправила Лизу мыть руки, переодеваться и ждать в своей комнате, пока не позовут к ужину. Лиза упорхнула. Степанкову показалось, что девочка будто выросла за этот день, стала как-то свободнее и увереннее в движениях.

Зоя Павловна усадила Володю на кухне, заварила чай, выставила привычное угощение. Через некоторое время прибежала Лиза. Девочка протянула ему альбомный лист с ярким рисунком:

— Это вам.

— Спасибо, — Степанков растерялся. Подарка он не ожидал и не знал, что сказать. Только пробормотал: — Красиво ты рисуешь.

Лизе и этого было достаточно. Она обрадованно поскакала к себе в комнату.

Зоя Павловна, глянув на Степанкова извиняющимся взглядом, сказала:

— Звонила Мила. Знаете, я, пожалуй, стала причиной ее… ее… Скажем так, неадекватного поведения по отношению к вам. Честное слово, я не предполагала, не знала, что будет такая реакция. Да она себя так никогда и не вела. Странно… И вообще, что это она вам звонить надумала? А?

— Не знаю, Зоя Павловна, я тоже не понял, что это она так…

— Ну, вы уж ее простите. Да и меня, старую дуру. Может, действительно не следовало вас беспокоить…

— Ладно, Зоя Павловна, разберемся. А мне пора.

— Лиза! Иди, попрощайся с Владимиром Ивановичем. Что это с ней? Пойду, посмотрю. Извините, Володя.

Зоя Павловна быстро вернулась.

— Заснула. Умаялась, видно. Непривычны ей такие прогулки, свежий воздух… Спасибо вам еще раз за то, что Лизоньку порадовали. И меня, старую, выручили. Детских радостей у нее мало. С ровесниками ей сложно, сами понимаете. Но зато она теперь знает радость труда, а это немало для такого возраста. Но ничего. Не зря. Будет она, обязательно будет великой пианисткой! Это я вам говорю. При ней-то мы себе этого не позволяем. Не перехвалить бы девочку.

По дороге домой Степанков растерянно смотрел на мелькающие огни вечерней Москвы. Поехали через центр: в выходной пробок не было. Мыслями он был не здесь, в столице, а в каком-то далеком и незнакомом городе, где переводила фильмы эта странная и вздорная гордячка Мила.

Машина между тем неслась по пустым мокрым улицам. Водитель включил дворники и искоса посматривал на ушедшего в себя шефа. Они мчались по сияющему Новому Арбату, по мосту через Москву-реку, мимо гостиницы «Украина» с вывеской нового итальянского ресторана.

— Посмотрите, уже открываются. Италия, блин. А продукты с ближайшего рынка. Как вы думаете, а, Владимир Иванович? — Молчавшему до сих пор Юре хотелось поговорить. — Рестораны у нас теперь в каждой подворотне, кто в них ходить будет?

— Открываются и открываются, — рассеянно ответил Степанков. — Больше ресторанов — жестче конкуренция. Лучше посетителю.