Шаляпин

Следующий акт переносит нас на роскошный праздник у Дульцинеи, и здесь разыгрывается потрясающая сцена. Старый мечтатель, исполнивший поручение своей дамы, исполнивший священный свой обет, -весь озарен глубоким, радостным чувством. Неподражаема фраза, произносимая про себя Дон-Кихотом в ответ на недоверчивый вопрос Дульцинеи об ожерелье: “Она-в сомнении! “… Как может она не верить, раз он дал ей обет… И с торжеством вручает ожерелье. Дульцинея в восторге, бросается к Дон-Кихоту и… целует его. Немыслимое счастье… Поцелуй от нее! .. Вы чувствуете, каким неземным блаженством пронизано все существо ДонКихота. И, не зная, как выразить обуревающий его восторг, рвущийся непроизвольно наружу и ищущий облегчения в каком ни будь внешнем действии, Дон-Кихот оборачивается и целует Санчо. Затем он обращается к Дульцинее: “Теперь прошу вас мне руку дать, чтобы вместе мы могли переплыть через бурное море”… и получает насмешливый отказ. Невозможно без волнения смотреть, как этот странствующий по земле в упоении своими чистыми видениями мечтатель вдруг точно просыпается, слышит жестокие слова, слышит смех окружающей толпы и в первое мгновение ничего не понимает, недоумело и беспомощно оглядывается вокруг и тут как бы впервые сознает всю тщетность, все безумие своей мечты и от этого страшного удара вдруг чувствует себя разбитым, сокрушенным, утратившим веру… Наконец, он окончательно приходит в себя и со словами: “Ах! .. твой ответ… он так ужасен! “… весь поникает, стоит… кажется, вот-вот упадет, и нечеловеческое страдание врезывается в изможденные, усталые черты лица… Даже Дульцинее и той становится невыразимо жаль его. Санчо доводит его до скамьи, и Дон-Кихот сидит, и кажется, что каждый мускул, каждый нерв этой застывшей в каменной неподвижности фигуры внутренне дрожит от страшной, ни с чем несравнимой боли. А потом; когда толпа продолжает смеяться, Санчо, этот грубый толстый Санчо. набрасывается на нее со словами укоризны, -как смеют они издеваться над Дон-Кихотом! И, обращаясь к своему хозяину: “Пойдем, святой герой, пойдем скитаться снова”, подхватывает его под руки, и рыцарь, едва переступая с ноги на ногу, весь осунувшейся, с поникшей головой, медленно влачится к выходу посреди разряженной толпы; он словно не чувствует ни земли под собой, ни своего большого тела, -все онемело, стало каким то нездешним, чужим… Вся эта сцена проводится Шаляпиным с мастерством истинного трагика, тем большим, что в ней очень мало слов: все построено на экспрессии молчаливого переживания, выражаемого мимикой лица и пластикой тела.

Последняя картина, смерть Дон-Кихота, производит впечатление потрясающее, благодаря углубленности драматической выразительности, влагаемой артистом в каждую ноту. Самая композиция сцены задумана оригинально и смело. Смерть настигает Дон-Кихота в лесу. Но он- рыцарь, он должен встретить смерть на ногах. И вот Дон-Кихот стоит, прислонившись к большому дереву, и руки его, простертая в стороны, опираются на два толстых обрубка ветвей; так он не упадет. Голова откинута вправо; он спит. На лицо уже набежали серые тени. Вот он приходит в себя после тяжелой дремоты, тихо, не меняя положения, зовет Санчо: “Посмотри, я очень болен”. Санчо с тревогой подходит. “Дай руку мне и поддержи меня… в последний раз ты поддержи того, кто думал о людских страданиях”… Уже полная отрешенность от всего земного слышится в голосе. Звуке его вуалирован и на таком piano слышится во всем театре, что нельзя не изумляться этому бесподобному совершенству вокального искусства.

В трогательных выражениях Дон-Кихот прощается с Санчо; непередаваемая ласка и теплота звучат в его голосе. Потом, вдруг почувствовав, как это бывает перед концом, внезапный прилив сил, Дон-Кихот энергичным движением схватывает копье, которое было тут же прислонено к дереву, выпрямляется во весь рост и с силою произносит:

“Да, как рыцарь твой, я всегда стоял за правду! ” Но это-последняя вспышка. Копье выпадает из рук… Дон-Кихот рушится на колени. Смертный туман уже застлал ему очи, но в последнее мгновение ему чудятся издали знакомые звуки, былое проносится в мимолетном видении… “Дульцинея”, -как шепот травы на заре, срывается с губ Дон-Кихота это имя, этот символ его героической жизни и, опрокинувшись на зеленый бугорок, Дон-Кихот умирает мгновенно.

Да, камень стал хлебом. Безличный серый материал, обрывки музыкальных тем, клочки поэтического создания послужили певцу-художнику основою для чеканки сияющего, захватывающего образа, близкого и понятного каждому, у кого в душе еще сохранилось влечение к каким-то смутным идеалам. Создалась красота, которая останется с нами, пока не умрет последний из нас, ее созерцавших, и которая обратится в прекрасное предание для наших потомков…

“ДОН-БАЗИЛИО” РОССИНИ

Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку

Иль перечти “Женитьбу Фигаро”…