Шальная мельница (СИ)

Скривился вмиг, зажмурился, словно и сам не хочет верить... в очевидность. Покорно, неуверенно закивал головою.

Веду дальше:

- И ждать тебя... нет смысла - ты не приедешь.

Тягучая, убийственная тишина, безучастие - и все так же, морщась от боли, силой сдерживая слезы, рык, кивает головой.

Но еще миг - и словно отошел ото сна. Глубокий вдох, распахнув глаза. Отчего и я резко подвела свои очи.

Шумный выдох.

- Дождись. Даже если в этом нет смысла, если я выживу - я найду тебя. Обещаю. Ты главное - живи. И тогда мне будет ради чего сражаться, ради чего терпеть боль... разлуки.

Тягучая тишина...

... решаюсь:

- Я люблю тебя, Генрих, - нежно касаюсь рукой его щеки (тотчас накрывает ее своею). Глаза в глаза. - Даже если ты - не мой... и никогда моим не будешь.

- Увы, моя родная... Увы... Кто ж знал?

Прикрыть обреченно веки, едко усмехнуться горьким, колким словам Беаты, Хельмута и своим, наивным, дерзким, звучащим прямиком из недавнего прошлого: "Он - прежде всего, глубоко верующий,... и строгих правил, монах...", а не... "рыцарь"". "Мне жаль". "А мне - нет..."

***

Вскоре... ночью (вновь притворившись монахом, облачившись в темный балахон, с капюшоном по самый нос, подпоясанная прочным шнурком, с сандалиями на босую ногу) я покинула Бальгу... Прежде чем мой защитник (уже, практически, полностью оправившийся от тяжелого ранения) отправится очередной раз в поход, на беспощадную, бесчувственную войну,... и коршуны налетят на меня, дабы, вконец, насладиться, и без того, измученной, разодранной, изъеденной врагами, плотью...

***

С Божьей помощью, с доброты душевной тех, кого встречала по пути,... я добралась до пресловутого Велау. А там и вовсе... отыскала ту, которая на меня кинулась стремглав, дико, отчаянно завизжав от счастья, едва узрела.

- Эльза! Эльза, ты вернулась за мной! Как и обещала! Эльза!

Похолодело всё у меня внутри. Боюсь даже пошевелиться. Сердце бешено колотилось. Страшно так, неловко. Захотелось тут же свернуться в калач, спрятаться. Убежать. Умчать. Но не хватает ни сил, ни смелости на какие-либо активные действия.

Жадно стиснула меня незнакомка в объятиях, ухватила своими хрупкими, худющими ручищами и снова принялась визжать, нелепо прыгая, тряся меня, словно куклу.

- Я верила! Верила вопреки всему! Я знала, что ты вернешься!

***

- Ба, кто вернулся, - злобно, с отвращением рявкнула, скривилась женщина, ловкое движение - и вылила воду из таза через порог на траву. Выровнялась, пристальный, изучающий взгляд на меня. - А говорили, задавилась.

- А я Вам говорила, что это не так! А Вы не верили, перечили! - вмешивается Девочка.

Но та не реагирует. Кивает вдруг головой, но каким-то уже своим мыслям. Морщится.

- Видимо, правду твердят, зараза заразу не берет. Чего приперлась? Небось, выгнали? Или что? Еще один нерадивый жених повстречался?

Шумный, нервический вздох и невольно рычу в ответ:

- Я за сестрой, - вру.

Удивленно вскинула та бровями. Скривилась, паясничая.

(а Девочка вмиг взорвалась буйным криком, визгом и тотчас кинулась на меня, неуклюже, но сердечно сжимая меня в своих объятиях, - игнорирую, все ещё вниманием сверлю "тетку")

- Ну-ну. Давно пора, а то сколько можно у меня на шее сидеть? Не я вас вылупила, вот и нечего меня объедать!

...

После такого теплого приема и добрых слов... и кусок в горло не полез, хотя... все же решилась сия... угрюмая женщина пригласить за стол да ткнула пальцем, где можно будет переночевать.

Поблагодарить вежливо да пойти в сад, сесть на лаве, попытаться обдумать всё случившееся. Не ожидала столь стремительного развития событий, а, вернее... такого яркого радушия. Причем, как в прямом, так и в переносном смысле. И как после всего здесь остаться жить? Мало того, что малая "обременяла" хозяйку сего дома, так еще и я... на голову свалилась.

- Ну, чего ты, Эльза? - несмело подошла ближе и взволнованно прошептала Девочка. Обмерла рядом. Мнется. Нервно выковыривает грязь из-под ногтей. - Не слушай ее, - взгляд украдкой. - Вечно она недовольна, что бы не произошло: то корова молока мало дала, то гуси всю траву пощипали, то соседская собака слишком громко лает. Только и умеет, что ворчать, слова доброго не скажет.

- Да ладно, - глубокий вдох, оборачиваюсь я к ней полностью; натянуто, лживо усмехаюсь. - Как ты тут? Чем днями занимаешься?

Вмиг радостью вспыхнули ее глаза, а на устах проступила счастливая улыбка.

Воодушевленный вдох - и полились слова рекою:

- Ох! Да вот по хозяйству ей помогаю! То здесь, по дому, то в огороде, то в поле. Корову научилась доить. Представляешь? - смеется (невольно улыбаюсь в ответ). - У нее даже поросята в прошлом году были! Свинья навела. Ух, сколько я с ними провозилась! Родными стали... - голос невольно печалью проник. - А затем продала. С долгами рассчиталась, да вот хату немного подладили, крышу сменили - а то уж совсем текла, в дождь - ведра подставлять приходилось. А ты как? Где была? Чем занималась?

Помрачнела я. Стыдливо опустила взгляд. Молчу, перебирая мысли.

Но вдох - и решаюсь на, какую-никакую, правду:

- При приюте жила. Помогала Лекарю и Знахарке.