Шалость: сборник рассказов о любви

Проснулась я оттого, что вода в ванной остыла. Три часа ночи. Перебралась в ледяную постель и долго не могла согреться. Зато потом спала сном младенца, не мучалась, как обычно, кошмарами, не маялась от бессонницы, не боролась с внутренними демонами. В общем, Марии я поверила. Безоговорочно. Утром достала из тайника последние запасы, приложила его бережно хранимый платок. Все, готово.

Время шло, месяц, два. Ничего не происходило. Вернее, происходило. Все то же самое. Днем – репетиции, вечером – стриптиз. Он – по-прежнему отстраненно-вежлив, улыбчив. А по сути – просто равнодушен. Но мне почему-то стало легче. Не душила злоба, не накатывала волнами ярость. Уже за это стоило расстаться с деньгами. Не такая уж большая сумма за душевный покой. Но ожидание змеей заползло внутрь, свернулось кольцами, затаилось, как кобра перед прыжком. Что-то зрело в воздухе. И… как гром среди ясного неба. Она умерла, умерла вместе с не родившимся младенцем. Он выбежал в коридор, сжимая в руке телефон:

– Алло, алло…

Минута, две, десять, его все нет. Никогда не видела человека в таком состоянии. Сидит на полу, голова запрокинута. Как будто из человека вынули стержень, словно лишили хребта. Ссутулился, постарел на глазах. Что я почувствовала? Радость, радость, слегка припорошенную чувством вины. О, Господи. Хотя… имею ли я право поминать Господа? Наверное, нет. Плевать. Главное – он теперь мой, я буду рядом, сочувствующая, понимающая, сострадающая. Я стану его тенью, его вторым я, его рабыней, служанкой, жилеткой, да кем угодно.

***

С трудом взбираюсь на пятый этаж. Пакеты оттягивают руки, больно врезавшись в плоть. Открываю ключом дверь, со вздохом облегчения скидываю каблуки, опускаю покупки. На одном лопнула ручка, на пол брызнули банки, хлеб, пакеты молока.

– Вот черт.

Из комнаты, шаркая, выходит муж. Остекленевший взгляд, заискивающая улыбка.

– Опять пил? – спрашиваю устало.

Он наклоняется, неловкими, суетливыми движениями пытается собрать продукты.

– Уйди, я сама, – опускаюсь на колени, отпихиваю его рукой. – Как Коля?

Он пожимает плечами.

Заглядываю в комнату. Сын сидит на полу, рисует. Хотя рисунками это назвать сложно. Каляки-маляки.

– Коленька, – осторожно зову я. Ноль внимания.

Когда же это началось? Когда жизнь рухнула в пропасть? Или она медленно катилась под уклон, просто я не замечала? Слишком все было хорошо, слишком покойно. Мы поженились. Нет слов, чтобы описать мое состояние. Это была эйфория, радость на грани безумия, восторг, близкий к помешательству. Квартира – своя, не съемная. Муж – свой, не чужой. Я долго не могла поверить, просыпалась ночами в поту и искала в темноте его руку. Порой просыпался он, выкрикивая ее имя, и я протягивала в темноте свою ладонь. Мы, как два утопающих, хватались друг за друга, чтобы не ухнуть в пучину, не сгинуть в бездне безумия. Это было счастье, до слез, до головокружения. Потом муж заговорил о детях.

– Хорошо бы у нас был маленький.

Сначала изредка, потом все чаще. Но ничего не выходило. Год, два, три. Муж мрачнел, замыкался в себе, чаще ходил на кладбище. Я бесилась. После секса часами лежала с задранными ногами, сдала все возможные анализы, ходила к целителям. Марию, я, конечно же, не нашла. Сгинула где-то на просторах нашей необъятной родины.

– Это нас Бог наказывает, – твердил муж. – Раз не дает нам детей.

– Что значит, не дает? Надо сделать так, чтобы дал.

Он на меня смотрел как-то странно, отстраненно. Через три года бесплотных попыток я решилась на ЭКО. Не могу передать словами, через какие круги ада мы прошли. Жизнь превратилась в ожидание, ожидание сменялось надеждой, надежда – отчаянием. И все с начала. Анализы, таблетки, врачи, клиника… Муж умолял:

– Раз не получается, давай не будем.