Шалости нечистой силы

… Не то, чтобы детектива подвело это самое умение, но встреча с Натальей Константиновной изрядно поколебала его рыцарские наклонности, оставив у Алексея мерзкое ощущение, словно его выдержали полчаса в ванне с липким сахарным сиропом.

Слащаво-кокетливая, фальшивая до невозможности, она, как плохая актриса, закатывала глазки, дабы выразить запредельность произошедшего, и двусмысленно улыбалась, произнося душным шепотом: «ну, это… сами понимаете…», не забыв при этом обрисовать групповое изнасилование в деталях, о которых деликатный Кис вовсе и не спрашивал. Причем на лице ее отражалась некая мечтательность, как если бы она вспоминала не более чем об утреннем эротическом сне.

Кис, как это свойственно людям, судил о других в меру своего понимания, а именно — в меру понимания самого себя. Он хорошо знал, что момент насилия в любовной игре — весьма пикантная приправа, он и сам не прочь; что сцена насилия, допустим, в кино может возбуждать зрителя. Но он также отлично понимал, что в реальности, где уже нет зрителя, комфортно смакующего под чаек-кофеек эротические сцены, а где есть только жертва один на один с насильником — это уже совсем, совсем другая история: история поругания души и тела, ничего общего с эротизмом не имеющая.

И беглая сладостная улыбочка Натальи Константиновны, ее мимолетное сытое потягивание при воспоминании о групповом изнасиловании удивило его неимоверно: все это шло полностью вразрез с его представлениями. Он честно попытался пошарить в закоулках своего подсознания, на донышках самых старых и пыльных ящиков своих воспоминаний, — но ничего, что могло бы пролить свет на столь неожиданную реакцию изнасилованной женщины, ему обнаружить не удалось.

Не то, чтобы Алексей считал свою душу эталоном для всех человечьих душ, — нет, разумеется нет! Он, к примеру, никак не сумел бы обнаружить в себе даже бледной тени того позыва, который заставляет некоторых ублюдков мучить и убивать… И все же поведение Натальи его насторожило. Возможно, тут что-то другое… Или нет? Может, она просто законченная потаскуха? И Кису этого постичь не дано? Но ведь даже проститутки не любят, когда их насилуют!

Отложив эту загадку на потом, он приступил к беседе с Натальей Константиновной с особой внимательностью, втайне порадовавшись своему случайному выбору, павшему именно на эту свидетельницу: слишком она примитивна и самодовольна, чтобы заметить подвох в его вопросах.

Оказалось, что, как Кис и предположил, от веревок было освободиться не так уж и трудно — после минут десяти кручения-верчения кистями, веревки ослабли и сами соскользнули с рук.

— Почему, как вы думаете? — простодушно спросил Кис.

— Ну, это ж ясно! — удивилась Наталья Константиновна недоумию детектива. — Они же насиловать пришли, а не мучить! Если бы падчерица не явилась, я бы что, по-вашему, сутки должна была лежать связанная? Ни пописать, ни попить? А так они чуток связали, чтобы я милицию не смогла вызвать, пока они не уйдут, и все — дальше им уже никакой нужды не было …

— Они вам это сами объяснили? — еще простодушней удивился Кис.

— Нет, ну вы странный какой-то! Ничего они не объясняли! Это ж понятно и так!

— То есть, вы убеждены, что бандиты позаботились о том, чтобы вы могли попить и, извините, пописать?

— Ну они ж тоже люди! Дело сделали, поигрались, и пошли себе! Что ж дальше-то над женщиной издеваться?

Право, забавная дамочка! Она это называет «поигрались»! Интересно…

— А супруг ваш от этого зрелища умер, — неожиданно сменил тон Кис. — И до инфаркта его довели эти, как вы выразились, игрушки. И ваши редкостной доброты и заботливости бандиты видели, что человек умирает, но не остановились, врача не вызвали, — жестко прокомментировал он.

— Ну… — Наталья Константиновна растерялась. — Ну-у… — снова завела она, — это ж мужчина, другое дело. Им, может, мужчин не жалко. Они даже говорили, что вот мол, нехорошо старому мужу с молодой женой…

Даже самой легкой тени не набежало на ее лицо при упоминании о смерти мужа. Положительно, она еще и дура: ума не хватает хотя бы сыграть некое подобие скорби… Оставалось только удивляться, как это ухитряются вроде бы приличные мужики вляпываться в отношения с такими особями, как Наталья Константиновна…

— Ага, вот оно что… — Кис, разумеется, спорить не стал. — Я вот никак не соображу, — вернулся он к простодушному тону, — всем мужьям заклеивали рты куском скотча. А женам — нет. Почему? Может, вы догадались?

— Конечно, — снисходительно ответила Наталья Константиновна. — Для минета оставили свободным.

Алексею показалось, что на его щеках проступила краска. Однако лицо его собеседницы оставалось безмятежным.

— А кричать, на помощь позвать — вы не пробовали? Не все же рот был занят…

— Ну как же, я звала! Только никто не пришел.

Что верно, то верно: никто из соседей криков не слышал…

— Бандиты, насколько мне известно, ограбили вас. Взяли ценные вещи и деньги.

— Ужас просто! — затараторила Наталья, — взяли кольцо с рубином, с брильянтом…