Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

У меня нет желания писать его хоть о чем–либо, подумал он, лежа на спине и прикрывая лицо руками. С какой стати? Куда это меня приведет? Разве я не могу найти что–нибудь приятное? Вообразить то или это, совершить воображаемое путешествие в какую–нибудь мирную, уютную страну. Он взял карандаш и задумался. Что угодно? Вообще на любую тему? И я свободен в выборе? Могу вообразить все, что пожелаю?

«Думаю, я напишу о том, что произойдет», — сказал он. Воображу то, что случится в будущем, через несколько месяцев. Даже больше: через несколько лет. Как оно получилось бы между нами. Если бы все пошло хорошо. Если бы я мог привезти обратно эти чертовы машинки и работать над ними в офисе, по вечерам, пока почти безо всяких денежных затрат не переделал бы их все, чтобы мы смогли их продать по действительно хорошей цене. Если бы она не стала действовать у меня за спиной и не сплавила бы их, а потом, когда я это обнаружил — поскольку я неизбежно должен был это обнаружить, — не сплавила бы и меня. И не положила бы этим конец всему. Так что мне остается только лежать здесь и обдумывать воображаемое сочинение.

Вот, сказал он себе, его название:

КАК МЫ СОРВАЛИ БОЛЬШОЙ КУШ НА ЯПОНСКИХ ПИШУЩИХ МАШИНКАХ. И ЧТО С НАМИ ИЗ–ЗА ЭТОГО СТАЛОСЬ.

Когда «Митриасы» были бы проданы, пришел он к выводу, у нас оказалось бы достаточно денег, чтобы заинтересовать какую–нибудь из основных американских компаний по производству пишущих машинок. Мы и впрямь смогли бы представлять ее, получив льготу на закупку. Может, ее руководство не захотело бы выдавать новые льготы в Бойсе. Но нас это не обескуражило бы. С теми деньгами, что мы сколотили бы, можно было бы открыть заведение где–нибудь еще. Мы могли бы работать где угодно.

Например, подумал он, мы могли бы открыть магазин в Монтарио. Я так хорошо знаю этот городок, что у нас действительно было бы преимущество. Надо будет заглянуть туда в одно из воскресений, одному. Посмотреть, какая там сложилась ситуация.

По случаю воскресенья кинотеатр «Люксор» был открыт, и у билетной кассы собрались несколько парней в джинсах и девиц в юбках и блузках.

В каждом конце города функционировали аптеки, но все остальное, кроме них, кафе и кинотеатра, было наглухо закрыто. Большинство парковочных мест пустовало. Мостовую и тротуары покрывала пыль и усеивали бумажки. За железнодорожными путями на заправочной станции со сниженными ценами занимались законным бизнесом с некондиционными автомобилями. А на лужайке перед мотелем «Римские колонны» сидела и читала журнал женщина в шортах.

Выйдя из машины, он прохаживался вокруг, заглядывая в витрины магазинов. Большинство из них находились здесь всю его жизнь, однако теперь он видел их с другой точки зрения, теперь он был не ребенком и даже не покупателем, но потенциальным равным по бизнесу, желающим открыть здесь свое собственное заведение. И это было не мечтой, а вполне реальной и близкой возможностью.

В своей аптеке на углу мистер Агопян вяло раскладывал в витрине репелленты. Вот он, жирный старик, подумал Брюс. По–прежнему мрачный. Если бы увидел меня сейчас, опять обозлился бы. Это на всю жизнь.

Хотел бы я знать, подумал он, что пришло бы в голову старику Агопяну, открой я магазин рядом с ним.

Случился бы у него сердечный приступ? Стал бы он гоняться за мной с метлой? Или, может, он не сумел бы уразуметь, что это я?

Сунув руки в карманы, он побрел дальше, через железнодорожные пути, а потом мимо заброшенных складов. На скамейке у станции сидел пожилой человек с тростью, отмахиваясь от длиннокрылых озерных мух, собиравшихся в вечернем воздухе.

Далеко на шоссе прогудел клаксон грузовика.

В августе они закрыли магазин в Бойсе и все перевезли в Монтарио. Там арендовали помещение, где прежде располагалась городская скобяная лавка. Оно пустовало уже несколько месяцев, длинное пропыленное здание, втиснутое между скандинавской пекарней и прачечной. Но арендная плата была низкой. И им не пришлось покупать ничего из оборудования: владелец разрешил им просто выломать древние прилавки, сорвать старую проводку и все выбросить.

Рано утром они с женой приехали туда, облачившись в старую одежду. Сначала отскоблили стены и потолок, затем покрасили. После этого, используя базальтовые блоки и известковый раствор, он соорудил новый фасад длиной с витрину. Воздвиг крепкий каменный наружный ящик для зелени и посадил в нем пару вечнозеленых кустов и несколько короткоствольных многолетних растений. И, наконец, снял старую дверь и поставил на ее место современную — из меди и стекла со звездообразным замком.