Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

— Я услышал о мистере Тиче, и мне очень жаль. Как я говорил той девушке, я не был с ним знаком, но я знаю каталог Тича, и…

— Это случилось давным–давно, — сказал Харман, улыбаясь. — В тысяча семьсот восемнадцатом году.

— Прошу прощения? — сказал Эл. — А, кажется, понимаю. — Он засмеялся. Это было шуткой или чем–то вроде. Вникнуть в нее он не мог, поэтому оставил эту тему. — Вы здесь главный? — спросил он. — Вам это заведение принадлежит?

Мистер Харман, чуть заметно улыбаясь, кивнул.

— Послушайте, — сказал Эл, — вы меня помните?

— По–моему, да, — сказал Харман. — Уверен, что видел вас раньше.

Мистер Харман опустил взгляд, и Эл понял, что он обследует его одежду, его куртку, слаксы, туфли, спортивную рубашку. Прикидывает, чего он стоит, исходя из того, что он носит. Встречает по одежке.

— Я торгую подержанными автомобилями, — сказал Эл.

Мистер Харман кивнул.

— Понимаю, — сказал он.

— Теперь вы вспомнили?

— Полагаю, что да.

— Я — отпетый мошенник, — сказал Эл. — Один из самых негодных торговцев подержанными машинами, каких только можно найти.

Мистер Харман перестал улыбаться, и у него расширились глаза Рот у него слегка приоткрылся.

— О, в самом деле? — негромко проговорил он.

— Мне кажется, что я должен говорить откровенно, раз уж пришел сюда.

— Пожалуйста, так и говорите, — сказал Харман.

— Я готов на что угодно, лишь бы продать машину, — сказал Эл. — Мне совершенно наплевать, в каком она состоянии, только бы ее продать. Посмотрим в лицо фактам. Машины, которые стоят у меня на стоянке…

— Да, — перебил его Харман. — У вас имеется стоянка подержанных машин. «Распродажа машин Эла». Теперь я вспомнил.

— Это все развалюхи, — сказал Эл. — Колымаги. Им пора в утиль. Позвольте привести вам пример. У вас есть время?

Харман кивнул.

— Недавно я купил бывшее такси. Такси распознать просто: у него всегда четыре дверцы, и это обычно «Плимут» или «Студебеккер». Из аксессуаров у такси есть только обогреватель, и это всегда самая дешевая машина данной марки. И на дверцы наносят название компании. А сверху сверлят отверстия, чтобы крепить пластину с названием. Так что я понял: это было такси. Настоящая развалина, а не машина. Набегала, должно быть, триста тысяч миль. Я взял ее за сотню баксов. Перекрасил ее, почистил, привел в божеский вид, а потом придумал ей подходящую историю.

— Спидометр вы назад открутили? — спросил Харман.

— Одометр, — сказал Эл. — Да, установил его на одиннадцать тысяч миль. Получилась машина прошлого года.

Харман, щелкнув инкрустированной золотом зажигалкой, прикурил сигарету «Бенсон и Хеджис» и протянул пачку Элу, но тот отказался. Он был слишком поглощен своим рассказом, чтобы у него появилось желание курить.

— Я стал говорить, — продолжал Эл, — что это машина моей жены.

В серых глазах Хармана промелькнули искры.

— Говорил, что она ездила на ней в колледж, — сказал Эл. — Дескать, у нее фобия к автобусам: не выносит замкнутого пространства. Я купил ее новенькой у представителя «Плимута» на Бродвее; купил по оптовой цене, потому что знаком с этим парнем. Так что и сам могу уступить ее дешевле. Я купил ее для нее, но на самом деле нам не нужны две машины. Она всего–то раз в день ездила на ней в колледж и, может, иногда за покупками. А мне приходилось ее мыть и полировать. На выходных же она просто загромождала гараж, потому что если мы куда–то выезжали, то брали свой «Крайслер».

— Понимаю, — сказал Харман.

— Так что, в конце концов, я сказал ей, что мы не можем держать эту машину. Я ее продам, а деньги она сможет потратить на отпуск на Гавайях. Так что мой интерес не в прибыли. Уступлю за тринадцать сотен.

— Вы ее продали? — спросил Харман.

— Не с первого раза, — сказал Эл. — Зашел ко мне один, вот я ему все и изложил. Но он заметил, что машина перекрашена, и это его обеспокоило. Я сказал, что она выбрала оригинальный цвет, свинцово–серый с розовым, но вскоре он стал ее раздражать, и она обратилась в фирму, чтобы ее перекрасили, пока еще не истек срок гарантии. Но он заметил, что амортизаторы у нее не очень–то, и понял, что машину гоняли от и до. Так или иначе, в конце концов я ее сплавил. — Он сделал паузу. — Одному убанги.

— Простите? — сказал Харман, поднося ладонь ковшиком к уху.

— Одному негру.

— А! — сказал Харман. — Убанги. — Он улыбнулся.

— Наличных, естественно, у того не было. Он выложил четыре сотни. Я продал ее в кредит через свою кредитную компанию, что на другой стороне улицы.

Харман рассмеялся.

— Мне пришлось только перейти через Сан–Пабло, — сказал Эл, — и обратиться в Западную Оклендскую сберегательную и кредитную компанию. Я получил двенадцать процентов составной доли на неоплаченный баланс, включая кредитные выплаты и прочие гонорары. А если нам понадобится вернуть машину в собственность, то убанги по–прежнему несет ответственность за весь неоплаченный баланс. Это контракт на три года. Фактически в общей сложности моя доля достигает реалистических двадцати четырех процентов, потому что это то, что мы называем дисконтом.

— Думаю, я понимаю, какого рода эта доля, — сказал Харман. — Я с таким сталкивался.