Шаман

— Да, я действительно русская, — сказала я, притормозив на светофоре и сворачивая на север. — Меня зовут Вера. Приятно познакомиться. Где вас высадить, Таня?

— Чуть подальше и направо. Я почти дома. Спасибо вам. Желаю удачи. — Она сделала паузу и нерешительно добавила: — У вас ведь тоже… кто-то пропал?

— Да. Подруга, ее муж и… и мой друг. Бой-френд. Любимый человек.

Огромные черные глаза недоверчиво уставились на меня.

— Сразу трое?.. Как это может быть?..

— Ну… Придется долго рассказывать, а вы уже приехали. До свидания, Таня. Желаю вам поскорее найти вашего малыша. Я уверена, что он найдется.

Я остановилась у кромки тротуара. Однако моя спутница не спешила покидать машину.

— Скажите, — произнесла она медленно. — Ваши друзья… пропали недавно?

— В минувшие двое суток, — ответила я устало и машинально посмотрела на часы на приборном щитке. Они не работали — электронные цифры беспорядочно мигали. Не знаю, с чего бы им испортиться. — Последним исчез мой бой-френд. Прямо из госпиталя.

— Из госпиталя? Он был болен?

— Он был… ранен. Я думаю, он пытался защитить мою подругу, но точно никто не знает. Он был в коме, в реанимации. И вот исчез.

Таня стиснула руки перед собой.

— Вера… — ее глаза впились в мои зрачки, губы подрагивали. — Вы знаете, какое завтра число?

— Первое августа, — машинально ответила я. — А что?..

— Вы разве не знаете, что это за дата?..

Я не знала. И, если честно, не собиралась вникать. Несчастная девчонка начинала меня раздражать. Она явно была не в себе — да кто бы мог оставаться в себе после потери ребенка?.. Я не могла ее осуждать. Но мне нужно было спешить.

— Извините, Таня, я поеду, — сказала я вежливо, но твердо. — Мне в самом деле пора.

— Вера! — Таня отчаянным жестом вцепилась в мою руку. — Завтра первое августа. Сегодняшняя ночь — ночь Черной мессы… Вы знаете, что такое Черная месса?

Да, я знала, что такое Черная месса. Все-таки мы живем в мире информации, а я всегда была начитанной девушкой. Я даже знала, что Церковь Сатаны официально зарегистрирована в Штатах, а в Филадельфии имеется даже семинария, где готовят ее служителей. Впрочем, не только в Филадельфии… Мои знания, конечно, были весьма поверхностны, и я не могла сказать точно, к каким именно датам привязываются шабаши. Новолуние?.. Смена сезонов?.. Кажется, так. Я знала только первое мая — Вальпургиеву ночь, да и то из художественной литературы.

— Они собираются на свои шабаши несколько раз в год. — Таня опустила глаза. — Мне рассказывала Перл, моя соседка. Ее бой-френд… он раньше был сатанистом. А потом захотел уйти. Перл говорит, он испугался. Но он пропал в прошлом году. В ночь на первое августа… Оттуда… от этих… от них нельзя просто так уйти. Его искали — и копы, и родители, и друзья. Но не нашли.

Я посмотрела в окно и машинально достала сигарету. Вот, значит, как. Первое августа. Таня умоляюще смотрела на меня, а я вспомнила, что для мессы нужны красивая молодая девушка и… младенец в возрасте до года. Девушка — для оргии. Младенец… младенец — для жертвы.

Это не укладывалось в голове. Это просто не могло быть правдой — сегодня, сейчас, в начале двадцать первого столетия от Рождества Христова. Но я откуда-то знала, что это правда.

Таня по-прежнему смотрела на меня и чего-то ждала, не делая попыток выйти из машины. Я вздохнула, прикурила для нее новую сигарету и рассказала ей все, что знала о последних событиях, — о Нэнси, Иване, Тошке, респектабельном ресторане «Одиллия» и уважаемом ученом-этнографе, профессоре Кевине Томпсоне по кличке Пасечник.

Глава 10

— Поехали! — Таня обшарила улицу перед автомобилем лихорадочно блестевшими глазами, нервно заталкивая бычок в переполненную пепельницу. — Что же ты стоишь, Вера?.. Надо торопиться! Поехали скорее!

Я недоверчиво взглянула на нее.

— Ты собираешься…

— Конечно! — Таня посмотрела на меня, как на идиотку. — А ты хочешь ждать, пока наша полиция раскачается? У них мой ребенок, Вера!.. Мой бэби!.. Да включи же ты зажигание!..

Я включила зажигание, и мы понеслись по уже знакомому мне маршруту в сторону дома Томпсона. Я не собиралась заглядывать в гости к этнографу и антропологу, я собиралась объехать его усадьбу, спрятать машину и прочесать кладбище. Теперь я была не одна. Конечно, Таня — это не Брюс Уиллис, но приходится, как говорится, брать что дают. Хотя Брюс Уиллис нам бы сейчас совсем не помешал. Или хоть Шварцнеггер. На нашей стороне, конечно.

— Который час? — нервно спросила Таня. Я не знала, который час. Электронные часы на панели не работали, а ручных я не ношу. Луны не было — я только сейчас сообразила, что сегодня новолуние. Улица за кладбищем была темна и тиха, как пустыня. Ни одно окно не светилось, да и домов тут, вблизи последнего пристанища мертвых, было раз-два и обчелся. Я отогнала Иванов «крайслер» подальше и запарковала в ряду таких же стандартных среднеклассовых машин в квартале достаточно скромных для Нью Хоупа среднеклассовых, без излишней роскоши, усадеб.