Шаман

Это папа. Мой папа очень большой, у него рыжая борода, его все боятся. Мамочка оборачивается, и даже издалека я вижу, как она испугалась. У нас большой двор, но у папочки длинные ноги, и он очень быстро оказывается у калитки. Индеец почему-то не убегает, хотя мой папочка больше его и сильнее. Папочка размахивается и бьет маму по лицу, по этому прекрасному, прекрасному испуганному лицу!.. Мамочка падает, я кричу и тоже падаю, падаю, обдирая лицо и руки о торчащие ветки…

Глава 8

Сильно пахнет дымом. Дым везде. Он ползет по земле, забирается в ноздри, царапает горло. Я открываю глаза и ползу к дому, к светлеющему в траве пятну розового платья. Мамочка лежит на грядке базилика, ее глаза закрыты, кружевной лиф разорван и видна грудь. Я кое-как прикрываю лохмотьями кружев голое тело, одергиваю задранную юбку, а потом трясу мамочку за плечи, бужу ее, но она не встает. Над нами большое дерево скрипит ветвями. Я поднимаю голову. На ветке висит молодой индеец. Он висит, привязанный за ноги, и весь покрыт чем-то красным, как клюквенный морс, который мамочка дает мне во время простуды. Даже длинные черные волосы слиплись, и слиплись и покраснели орлиные перья на амулете, который свисает вниз с его шеи и покачивается, хотя ветра нет. В груди у него дырка, я видела такую дырку, когда папочка убил оленя из своего большого ружья. Я слышу голоса, незнакомые гортанные крики, чьи-то ноги перешагивают через меня, кто-то коричневый и страшный лезет на дерево и перерезает веревку. Индеец падает сверху, и его голова стукается о землю рядом с головой моей мамочки. На его лицо глядеть невыносимо страшно, я скулю, как собачонка, и пячусь к дому. На крыльце дым, дым идет из дверей, но я все равно бегу туда, я хочу спрятаться в доме. Под ногами у меня в траве валяются какие-то тряпки, бумаги, а вот фотографии, которые мамочка очень бережет — нас снял настоящий фотограф, когда мы ездили с папочкой на север, в Нью-Амстердам… Но я не останавливаюсь, чтобы их поднять, — мне очень страшно, я ищу папочку, он сильный, он всех прогонит и защитит меня… но его нигде не видно.

В доме полно дыма, у порога я запинаюсь за чьи-то большие ноги в сапогах. Это дядя Боб, папочкин брат, он возит зерно на мельницу. Я зову его, но он меня не слышит: у него разрублена голова. Кашляя от дыма, я бегу дальше. На полу в кухне много осколков — прекрасная синяя чашка от маминого любимого сервиза — обеденные миски с голубой полоской — как расстроится мамочка!.. Я задыхаюсь. Дорогой Боженька, помоги мне найти папу!..

И Боженька мне помогает — он всегда помогает хорошим маленьким девочкам. В дыму я натыкаюсь на лестницу, ведущую в подвал, и начинаю спускаться, цепляясь за стену. Лестница очень крутая, и надо идти осторожно, но мне мешает дым, и на последней ступеньке я все-таки оступаюсь и сильно расшибаю коленку.

— Папа! — зову я, глотая слезы. — Папочка, это я, Рози!..

Мне никто не отвечает, и я пробираюсь к винному погребу.

Вот он, мой папа. Он сидит в углу. У него на голове смешная красная шапочка, а в груди торчит стрела. Я не буду вытаскивать стрелу, хотя она, наверное, мешает папочке спать. Спасибо тебе, дорогой Боженька. Сейчас папа поспит, а потом мы пойдем и заберем нашу мамочку с базиликовой грядки. Папочка больше не сердится на нее, у него совсем спокойное лицо, и нечего ей там лежать на холодной земле рядом с этим ужасным индейцем… Все будет хорошо. А на Рождество мама положит мне под елку куклу в розовом платье — я знаю, что папочка давным-давно привез ее из Нью-Амстердама: не забывайте, что мне восемь лет, я уже большая и не верю в Санту. Кукла совершенно точно лежит в мамином сундуке, но я никогда не открываю этот сундук, я даже не подхожу к двери чулана, потому что я очень послушная девочка…

Я подбираюсь поближе к папе, прижимаюсь к его боку и закрываю глаза…

Темнота. Потом в темноте появляются серебристые пятнышки, они щекочут мое лицо, и я морщусь. Надо открыть глаза. Идет дождь, у меня мокрая куртка. В парке сумерки — среди деревьев всегда темнеет быстрее. Я смотрю на свои руки. Мне удивительно видеть, что это руки взрослого человека. Кто я?.. Как меня зовут?..

Дождь усиливается, и мне становится зябко сидеть на скамейке. Нужно встать и куда-то идти. Вот только я не помню, где я живу.

— Рози, Рози, ко мне!.. — мимо пробегает молодая девушка в джинсах и надвинутом на голову капюшоне широкой нейлоновой куртки. Она зовет свою собаку, убежавшую к реке. Река шумит по камням запруды.

Я вспомнила. Меня зовут Рози, мне восемь лет, я знаю это место: там, дальше, мельница, мой дядя Боб возит туда зерно. Я бывала тут с мамочкой. Мамочка ждет меня дома, и, конечно, беспокоится, потому что уже темнеет. Мне нельзя гулять после темноты, хорошие дети не гуляют после темноты, а я должна быть хорошей, иначе мне не подарят куклу с золотыми волосами…