Шаман из космоса

Кит продолжает верить, что завтрашний день будет ещё прекраснее. Но мгновение сегодняшнего счастья больше никогда не повторится, поэтому он мечтает остановить стремительный поток времени и навсегда остаться в вечернем здесь и космическом сейчас. Когда они забираются на крышу многоэтажного дома, а над головами танцуют полубезумные звёзды и луна по-хулигански ухмыляется с самой высокой небесной горы, кажется, что время действительно останавливается. Софа тревожит спокойствие ночных прохожих, бережно проводя смычком по струнам.

Может быть, у Никиты и нет музыкального слуха, но сейчас он понимает, что её игра звучит совершенно по-другому, не так, как в зрительном зале. Он закрывает глаза и видит себя – счастливого десятилетнего мальчика, который спешит домой, потому что соскучился по родным. Где теперь этот весёлый непоседа, в какой из параллельных вселенных остался? Софа внимательно слушает его сбивчивые слова и соглашается с тем, что сегодняшняя мелодия особенно прекрасна. Дело в том, что здесь и сейчас музыка звучит лишь для одного человека, но так гораздо сложнее, потому что музыкант мечтает достучаться до сердца единственного зрителя и обнажить его драгоценные тайны. Иначе – всё бесполезно…

Софа. То, что дозволено Юпитеру, не позволено быку. Согласитесь, что в нашем мире не существует никакого равенства. Каждый палач выбирает себе жертву, а жертва подсознательно ищет своего палача.

Её слова обезоруживают; Кит переводит взгляд на Татьяну Васильевну, которая внимательно слушает смелую ученицу, держа в руках потрёпанный томик Бродского. И наконец, решает поддержать…

Муза. Думаю, это очень интересная мысль, София. Бродский действительно противопоставляет богов, которым уготовано место в раю, быкам, чей удел – бренность, распятие, распад. С другой стороны, что же тогда в таком случае значат строки:

В каждой музыке – Бах,

В каждом из нас – Бог?

Одноклассник-скептик. Это сарказм. Всё предельно ясно. Автор над нами насмехается. Человек далёк от Бога и никогда не сможет стать его копией.

Софа. Человек далёк и от Баха…

Муза. Чудесно! Но смотрите, что Бродский пишет дальше:

И надо небом рискнуть,

И, может быть, невпопад.

Никита любит эти строчки; ему кажется, что жизнь – это постоянный риск, игра ва-банк, и чаще всего рисковать приходится самым дорогим, что у тебя есть. Он думает, что предел – только небо, поэтому не собирается останавливаться на половине пути. В конце концов именно Кит напомнил Музе, что мечтать нужно только в настоящем времени. Если мечты отживают и остаются в прошлом, это всего лишь пепел под ногами разочарованного скитальца. И кому нужно нелепое возрождение, когда можно сделать единственный шаг, чтобы переступить?

Кит. То есть бык всё-таки жаждет заявить о своих правах? Он же может попытаться сыграть ва-банк, пожертвовать самым ценным ради желанного признания, верно?

Софа.У каждого свой храм,

И каждому свой гроб.

Эта жалкая попытка обречена на провал.

Муза. А мне кажется, речь идёт о жизни и смерти. При жизни ты всегда только бык, потому что она сама по себе несовершенна. Тебя могут распять, ударить в спину, бросить в пропасть. И всё это ради доказательства твоего существования. То есть жизнь позволяет быку стать Юпитером, потому что бытие вне страданий бессмысленно.

Застенчивая одноклассница. Но ведь есть же буддистское правило: освободись от желаний – и больше не будешь страдать?

Кит. Да, но кто, в сущности, может следовать этому правилу?

Софа. Мне кажется, Бродский размышляет об участи каждого творческого человека, обречённого на одиночество.

Кит. И значит, только после смерти творец обретёт вседозволенность Бога…

Одноклассник-скептик. А что лучше: крест или хлыст?

Муза. Быть непризнанным при жизни, но стать бессмертным после… Любой бык честолюбив, особенно если ему кажется, что он занимается чем-то выдающимся. Но не каждому быку дано стать Бахом даже после смерти. Сила его творчества определяет место в вечности.

Софа. Кстати, при жизни Баха считали весьма посредственным композитором.

Одноклассник-скептик. Значит, он тоже когда-то был быком.

Кит. Но стал Юпитером.

Софа собирается стать Юпитером при жизни. Никита видит, как расправляются её плечи, руки бережно сворачивают платье и чемодан становится круглым. Когда девушка пытается его закрыть, то ломает ноготь, и на указательном пальце выступает кровь. Софа садится на диван и с минуту наблюдает за тем, как ярко-красные капельки стекают на ладонь. Кит знает, что она не в порядке, но всё равно спрашивает; это ведь он не сдержал обещания, данного под звёздным небом в лучший день их жизни. Софа не позволяет себе плакать, но кусает губы и избегает взгляда растерянного юноши. Он всё-таки не решается рискнуть небом, потому что боится непредсказуемого «невпопад».

Кит. Послушай, мы обязательно встретимся. Это временно.