Шаман из космоса

Софа. Но я никогда больше не вернусь сюда, понимаешь? Скрипачке тут делать нечего. Я должна двигаться вперёд, а ты…

Кит. А я тоже делаю шаг, вот только пути у нас разные.

Софа (широко раскидывает руки для прощального объятия). Клянусь, что буду сиять.

Они обмениваются глупыми сообщениями. Иногда созваниваются и почти всегда говорят о пустяках. Кит просит Софу играть для него на скрипке, потому что скучает по её музыке. Софа улыбается и жалуется на усталость: она и так почти не выпускает из рук инструмент. Здесь, в консерватории, всё слишком серьёзно, не то что в музыкальной школе; девушка даже не решается нарушать правила. София просит отправить ей ту самую видеозапись, чтобы иногда пересматривать. Да, разумеется, это лишь копия действительности, но и она может спасти тоскующую душу за неимением лучшего.

Однажды Софа решает прекратить бессмысленное общение. Непреодолимое расстояние – серьёзная проверка на прочность, а Софа не из тех, кто тратит драгоценное время впустую. И вот она выкладывает фотографию, и Кит понимает, что это и есть финал скучной, затянувшейся истории. Девушка держит скрипку и улыбается – так широко и искренне, как никогда прежде. Незнакомый мужчина, намного старше Софы, обнимает её за плечи. Серьёзное лицо в затемнённых очках, полные губы и нелепый галстук в горошек… Кит читает короткий пост под фотографией: «Спасибо за всё, что ты делаешь для меня. Это так важно. Ты всегда помогаешь мне и терпишь мои выходки. Люблю тебя. Я счастлива».

Никита оставляет комментарий и удаляет страничку, потому что не хочет получить от счастливой скрипачки скупую благодарность в ответ.

Кит. Ты сияешь.

***

Оглушительный храп заставил Никиту проснуться. Он протёр глаза и вздрогнул, увидев гигантское тело на двух передних сидениях. Судя по тому, как храпела коммерческая писательница, её сон был глубоким и безмятежным. Здесь, в этом странном автобусе, никто не посмел нарушить покой заложницы времени, и она могла насладиться каждой отрадной минутой, проведённой в мире грёз. Никита повернулся на другой бок, надеясь ещё ненадолго вздремнуть, но чья-то встревоженная рука легла на его плечо. Он увидел перед собой бледное лицо Миры, которое казалось пепельным в приглушённом свете. Широко распахнутые глаза и растрёпанные волосы подсказали юноше: что-то произошло, пока он спал. Никита коснулся её горячего лба.

– Наверное, у тебя температура. К сожалению, у меня нет привычки носить с собой аптечку.

– Да при чём тут температура! – Мира ударила кулаком по сидению. – Моя камера пропала.

Никита напрягся: кажется, перед сном он смотрел видео Миры. Юноша хлопнул себя по лбу: да ведь это была его камера и ему так хотелось получить у девушки ответы на свои вопросы! Но он всё же переборол себя и решил дождаться утра. Теперь вовсе не удивительно, что Никита видел во сне именно эти пожелтевшие страницы памяти.

– Кстати… Как на твоей камере оказалась Софа? – он сжал её запястье и хотел развернуть к себе, чтобы девушка не смела отводить глаза. Но она даже не повела бровью и сухо отозвалась:

– Ты бредишь. Я не знаю никакой Софы, – Мира резко высвободила руку.

Может быть, и это ему тоже приснилось? Тем более Никита продал камеру насмешливому старику, который вообще собирался разъять её, как труп. Юноша покачал головой: конечно, это был только сон.

Он обернулся и увидел ухмыляющееся лицо Кита. Этот нахальный мальчишка точно сказал ему что-то перед сном. Никита почесал затылок: почему после сегодняшнего пробуждения он чувствует себя настолько потерянным? Всё выглядит так, будто у него провалы в памяти, и отдельные смутные воспоминания-пазлы не собираются в картинку.

– В общем-то, вот, – Кит протянул девушке камеру. Мира вскрикнула, потому что экран был разбит вдребезги. С минуту она задыхалась и жадно хватала ртом воздух.

– Кто это сделал? – бесцветным тоном спросила девушка.

Кит ткнул пальцем в Никиту:

– Он первый взял, а потом чуть было не уронил. Я подумал, что в моих руках ей будет безопаснее.

– Ты подумал? – охрипшим голосом переспросила Мира. Её ногти впивались в ладони и оставляли следы, но девушка не чувствовала боли. Она была готова растерзать Кита взглядом. – Да разве ты вообще умеешь думать?

– Прости. Ты доверила мне свою камеру, и я должен был последить за ней, – втянул голову в плечи Никита.

– Я вас обоих ненавижу.

Мира отвернулась и закрыла лицо руками. Аграфена Волкова подняла голову, пробормотала что-то вроде «ну сколько можно», бросила взгляд на часы и почти сразу пришла в себя.

– Боже, как долго я спала! Нам нужно бежать, у нас совершенно нет времени!

Тётя Груша достала из сумочки сухой шампунь, гребень и зеркальце. Никита не сомневался, что всё закончится ярко-вишнёвой помадой.

– Да куда вы постоянно торопитесь? – не вытерпел бариста.

Аграфена застыла с открытым ртом, не успев ответить, потому что механический голос опередил её…