Шаманка. Песнь воды (СИ)

Вождь по инерции произносил положенные слова, растягивая гласные в нужных местах, повышая и понижая тональность, но душой, всеми своими помыслами, был там, со своими наследниками.

Вот Эльхам вскинула руки, полы халата распахнул вдруг налетевший ветер, продемонстрировав атласные шаровары, распущенные тёмные волосы разметались по узким плечикам, широкие рукава мягко скользнули вниз, оголяя хрупкие кисти… в свете заходящего солнца серебристым лезвием блеснули капли воды и с невиданной ему доселе скоростью полетели навстречу врагам. Мелькнула мысль, что всё это ему привиделось. Но вскрикнувшие от боли всадники и захрипевшие ящеры доказывали обратное: мелкие водные лезвия прошили недругов насквозь — их тела поломанными куклами, кувыркаясь, покатились по бархану вниз и некрасиво распластались у подножия.

Но на этом дочка не остановилась: её глаза смотрели прямо в сторону всё понявших врагов. Один из них отдал гортанный приказ и люди натянули поводья, разворачивая своих животных на сто восемьдесят градусов.

Они собирались сбежать.

Решающий момент, как поступит юная колдунья: пощадит или нет?

Шариз опустила руки, тряхнула головой. И повернулась к монстрам.

Эль оставила врагов в живых. Почему она так поступила? Если они выживут, он непременно спросит её об этом.

Капли воды полетели дальше, всё набирая в скорости, в итоге вождь перестал их различать — настолько быстро те двигались. А мчались они в гаури-роксов и-и-и.… и пробили их тяжеленную броню навылет.

Горн захлопнул рот, его воины вслед за ним.

Над вечерней холодеющей пустыней разлилась ошеломлённая, обескураженная тишина…

Глава 22

Последнее, что я помню — как ноги подогнулись, и я упала.

Мне снились странные картины из прошлой жизни. Воспоминания о тех случаях, когда я долго сожалела о содеянном. Часто думала, что будь у меня ещё раз исправить сделанное, я бы непременно воспользовалась этим шансом.

— Дочка, — знакомый голос коснулся слуха, голова гудела и была какой-то ватной, неподъёмной, — ты меня слышишь?

Хотелось кивнуть, но сил не было, поэтому промолчала.

— Несите лечебный сбор. Заварите, сдобрите мёдом и подайте мне, — последовал чёткий приказ. — Остальные не стойте на месте, займитесь гаури-роксами. Нужно перетащить их всех к подножию бархана и накрыть паоли (прим. автора: ткань, обработанная специальным раствором, не позволяющим запахам крови распространяться по округе), пока последние лучи солнца освещают Лолели. Поторопитесь!

Послышалась суета, отдалённые крики, но я вслушиваться в эту возню я не стала — заломило виски и я, выдохнув, захрипела, что-то тёплое потекло из глаз и носа, по губам… кровь… моя кровь…

— Воду, немедленно! — крик полный отчаяния и неприкрытого страха и я наконец-то узнала, кто это. Это мой папа. Горн — правитель целого народа наннури. Самый лучший в мире человек. — Пей, дочка. Ты должна жить. Ради мамы, ради меня с Роном.

— Да, Элька, — голосок Рондгула дрожал от переполнявшей брата тревоги, — ты мне тут нужна. Я хочу все твои сказки услышать! И если тебя не станет, мне некого будет защищать!

На последней фразе я всё же смогла улыбнуться и чуть приоткрыть тяжёлые веки, чтобы увидеть хмурое потемневшее лицо отца и полные слёз глаза Рона.

— Не пом-ру, не дож-дёшь-ся. Хо-чу уви-деть… как тебя отшлё-пают, — просипела, делая паузы между словами и вяло улыбнулась.

— Эльхам, ну-ка, попей, — мою голову приподняли руки отца и к губам прижался край кувшина. Живительная влага полилась внутрь, и я буквально присосалась к источнику силы. Мне даже не нужно было видеть, я всё прекрасно чувствовала: магически каналы, горевшие огнём, охлаждались, пульсация с каждой секундой ослабевала, сердце застучало быстрее, боль в висках утихла, мысли прояснились.

Отец бережно отёр кровавую юшку под моим носом, промокнул уголки моих глаз.

— Уже лучше?

Я едва заметно кивнула.

— Хорошо. Вот целебный взвар, Енини когда-то собирала и сушила для нас. Пей.

И я пила. Горло дёргало — настолько отвар был мерзким на вкус, и даже мёд не особо спасал. Но остановиться не могла, поскольку чувствовала ещё большее облегчение.

— А теперь поспи, поговорим завтра, — убедившись, что я выпила всё до последней капли, мягко сказал отец, укладывая меня на что-то мягкое. Я так и уснула, свернувшись калачиком под тёплым пледом. Проснулась лишь раз, прислушиваясь к себе и к окружающему миру. В темноте ничего нельзя было рассмотреть, но рядом со мной точно сопел Рон.

Утром меня разбудили не людские голоса, а ароматы жарящегося свежего мяса. Потянув носом воздух, как сомнамбула откинула одеяло и встала. Буквально поплыла в сторону костра, над которым жарился мой завтрак. Да-да! Только мой! Ни с кем не поделюсь, я настолько голодна, что готова съесть целого рокса.