Шамбала

Мы остановились и взглянули друг на друга. Интонация ее голоса мне не нравилась, за ней крылось нечто, чего я не знала.

– Почему ты так говоришь?

Наверное, впервые в жизни я видела ее такой растерянной. Ответила она не сразу, и это настораживало еще больше.

– Иногда я беспокоюсь за тебя. Времена не те, чтобы жить спокойно. Больше я ни в ком не уверена.

– Я не такая беспомощная, как вы думаете.

Мы продолжили путь.

– Может быть, я и трусиха, но я борюсь с этим, и я достойна помогать Единицам.

– Ну конечно, милая, – как всегда легко и просто она сглаживала острые углы. – Мы все знаем, что ты еще перевернешь эту историю.

– Боюсь, эту историю уже ничто не перевернет.

Мы засмеялись, подразумевая по этим ту разруху, что творилась в стране долгие десятки лет.

– Кстати, об этом. Когда я ходила в дом тетки, Мария рассказала мне об одном беглеце из Шестой провинции. Он хотел просить политического убежища в Ас-Славии, но… его пытали и били… Они с теткой не помогли ему. Тетка и Мария не помогли ему. Наверное, сейчас он уже мертв – или на полпути к могиле.

Мы уже добрались до малинника и принялись неспешно собирать ягоды.

– Кая, ты не можешь спасти каждого. Пора бы уже привыкнуть к этому.

– Никогда не смогу смириться с этим.

Я чувствовала макушкой головы, как Кара долго смотрела на меня, но, не дождавшись ответной реакции, тяжело вздохнула и вернулась к делу.

– Будь осторожна, Кая. Бунтарство в наши времена обходится дорого. Чтобы выиграть это дело, ты должна быть готова поставить все, что у тебя есть. Но парадокс в том, что именно тогда, когда потеряешь все, ты способна сопротивляться по-настоящему. А пока нам всем есть что терять.

Мы немного помолчали; только легкий ветер в кронах деревьев полошил наши мысли. Я постаралась принять слова Кары – во многом пророческие, – но они комом стали где-то в голове, не желая становиться осознанием.

– Ах, как я люблю малину! – пропела Кара и отправила целую пригоршню ягод в рот. – Это ягода любви. Помнишь песню про малиновые губы?

Я улыбнулась и тоже съела несколько ягод. В эту пору они были крупными и сочными, как никогда. Мы набрали большую миску для пирога Мальвы, и теперь позволили себе наесться вдоволь. Кара так увлеклась, что перепачкала себе половину лица и воротник мастерки.

– Ты как ребенок, – смеялась я.

– В Метрополе таких радостей не найдешь, – произнесла она и тут же заметно сжалась, осеклась.

Вскоре возвратились в дом. На веранде отдыхал новый глиняный горшок, на рабочем столе Ноя – неоконченный кувшин. Он с детства проявлял тягу к гончарству, и, очевидно, родился в нужном месте: кроме мела и руды в горах Ущелья добывали прекрасную глину.

– Отличная работа, Ной, – похвалила я.

– Спасибо, – солнечно отозвался парень.

Киану и Герд о чем-то шептались у старого камина, и мне до смерти хотелось узнать, что же они опять задумали. Мальва забрала у Кары миску с ягодами и принялась вытирать платком ее лицо.

– Ох, девочка ты моя, запачкалась хуже мальчишки-сорванца.

Ее жесты сквозили такой открытой любовью, которую она проявляла довольно редко, все чаще предпочитая замыкаться в повседневных хлопотах. Происходящее мне категорически не нравилось. Все шло совсем не так, как обычно: слишком много любви, тепла, слишком много учтивости.

– Эй, Кая, я иду завтра охотиться на кроликов. Ты со мной? – спросил Нат.

– А как же Руни?

Лицо его несколько исказилось, и я поняла, что между этими двумя что-то произошло. В межличностных отношениях, в коих задействовано не более двух персонажей, Руни обладала довольно скверным нравом, про таких обыкновенно говорят: семь пятниц на неделю. Интересным являлось иное: в обществе трех и более человек она проявляла себя совершенным ангелом, наивным и почти безобидным. Однако становиться третьим звеном в их союзе мне не претило.

– Помиритесь, – ответила с улыбкой.

Перемена в лице Киану так очевидно пронзила пространство, что я едва не выкрикнула о своем любопытстве. Весь вечер он был задумчив, но я, храня марку, с беспокойным сердцем отошла ко сну.

5

Жаждалось поговорить с Карой о Метрополе, но это все никак не удавалось. К чему она так часто упоминала этот город в минувших наших беседах? Герд хотел, чтобы я отработала некоторые варианты вылазок, так что мы с Киану и Орли отправились к западной части гор, где вероятность встретить кого-нибудь снижалась до минимума.

Не успели мы закрепить веревки, как я уже мечтала покончить со всем этим. Компания собралась прескверная: ни с одним из этих людей я не ладила по-настоящему; и уж наверняка предпочла бы одиночество текущей потасовке.

– Ты пропустила интересные новости, – сказал Киану, с легкостью маневрируя ногами и веревкой.

– Какие еще новости? – я пыхтела, как паровоз, из-за слабых мышц рук, невозможности как следует подтянуться, все еще боясь высоты, все еще с дрожащими ступнями.

– В городе переполох: все возмущены введением нового налога. Многие отказались платить, сказали, у них нет денег. Их кинули в тюрьму.

– Что?! – нога соскочила с камня и повисла в воздухе.